Боги должны уйти

Дети, зачатые в этот день, становятся детьми леопарда. Их ждет особая судьба, полная воинских подвигов. Поэтому раз в год рабу выпадает день кровосмешения. Границы дозволенного отменяются.

Мой раб с самого утра казался выше на голову и смелее заглядывался на женскую грудь.

Я выпросила у Верховного жреца воина, спасшего жизнь мне и подругам во время похода. Драчливый Бобрик, единственный соплеменник, воспитанный оцинвалами, стал моим верным слугой. Он хорошо знал обычаи оцинвалов, как мальчик юмми вырос среди них, стал злым, беспощадным воином, отсекшим от души половину человеческих чувств.

Его ноги, искусанные Черной Смертью, сгнили до колен, но шаман из племени болотоходов по моей горячей просьбе выточил новые голени из железного дерева, покрыл их до колен гевейей и приделал снизу тумбаговые сандалии.

Новые ноги из железного дерева пришлись Драчливому Бобрику по душе.

Когда я на ледяных ярусах выплясывала смешные танцы, пытаясь согреться, Драчливый Бобрик шутил: "Зато мои ноги не мерзнут. И теплые мокасины им не нужны. Давай меняться".

Я приблизила героя к себе, не позволив сварить из него суп. И теперь вся его работа заключалась в том, что он таскал целый день за мной инструменты для очистки барельефов. И был этим весьма доволен.

.В этот день я не раз перехватывала его осмелевшие взгляды. Он поспешно опускал голову, лишь края губ выдавали счастливую улыбку.

- Драчливый Бобрик, запомни навсегда: мое тело не для раба.

Приглушенные вопли со стороны лачуг не смолкали с самого утра. Там томились пленники, не пригодные для работы, дряхлые, больные, но одержимые дикой ненавистью к длинноголовым.

По вечерам скорбные песни, эхом замирали в небе, напоминая о шоколадных лесах и оглушительном клекоте птиц. Иногда доносился перестук барабанов и плач флейты. В последнее время эти песни казались заупокойными, предвещая большую беду.

- Бобрик, ты узнал, почему пленники не рады празднику? Достаточно ли у них дынной браги и маккоо, чтобы забыть тоску?

- Да, госпожа, им всего хватает.

- Тогда почему они воют, словно чувствуют скорую смерть?

- Мы все чувствуем смерть, госпожа.

- Что случилось?

- Посмотри на небо, госпожа. Оно почернело от птичьих стай.

- Ты знаешь, чем напуганы птицы?

- Знаю. Пленные омельгоны рассказали, что далеко на севере горит земля. Кальдера открыла пасть, небо пронзили ядовитые языки. Птицы машут обгорелыми крыльями, и сажа покрывает землю, как снег. Подземный Мрак глотает птиц с неба, они тысячами падают в огонь. Смерть, питаясь жизнью, растет и скоро проглотит луну и солнце.

- Ты веришь, что ожившая кальдера проглотит наше солнце?

- Да, госпожа. Солнце одно на всех сторонах земли. Мир погрузится в ночь. Вот почему бегут звери и улетают птицы.

- Куда бежать? К югу от нас сплошное море.

- Птицы найдут среди волн большой зеленый остров. Там они спасутся.

- Но почему наши птицы тоже улетают?

- Потому что северные птицы займут их место.

- И они не бьются за свои гнезда?

- Крылья северных птиц затмили небо от горизонта до горизонта. Их много. Биться с ними невозможно.

- В мире птиц происходит то же, что в мире людей. Нам тоже придется уйти?

- Люди - не птицы. Люди бьются насмерть и не бегут от ворон, как пугливые попугаи.

Чалая Лога, моя погибшая чернокожая соплеменница, могла бы гордиться своим братом.

В этот день с самого утра не смокали барабаны. Народ со всех сторон потянулся к храму. Я не успела примерить вычурный наряд, а рабыни уже умчались на свой праздник. Что ж - день Неповиновения. До подземных этажей долетал непривычный гомон и топот множества ног.

Но Драчливый Бобрик остался рядом со мной.

- Иди на праздник.

- Нет, госпожа. Мой праздник - рядом с тобой.

Мы продолжили нашу вчерашнюю работу. И не зря.

Под одним из барельефов, замаскированном тенью сталактитов, обнаружился тайных вход в помещение, о котором никто не подозревал. Сильный сквозняк отклонил пламя факела, и я, заметив сильную тягу, различила в стене полуразрушенную кладку из крупных тесаных камней. Камни слегка выдавались вперед из ровного строя, и я, разорвав занавес пыли, ударила по вогнутой середине. Свежая кладка легко поддалась, качнулась и с шумом обрушилась вниз в беспросветную темноту.

Что там, в глубине?

Нет, не холодом дышали глубины, а живым уютным теплом, словно кто-то аккуратно поддерживал огонь в очаге.

Я прислушалась. Глухая тишина... Темнота ... И вдруг, словно быстрые шаги прошелестели по мокрому камню... еще... и мелодичные голоса, похожие на звучание флейты ...

Свет не смог измерить глубину подземелья, факел выскользнул из рук и полетел вниз. Сырость воздуха и быстрый полет остудили пламя. Стало темно. Со стен падали звонкие капли.

Я знала множество легенд о богах, отступивших под землю под натиском горящего неба. Боги ушли в таинственные глубины, забрав с собой все свои тайны.

Когда дым вулканов отравил небо, сквозняки, пущенные сквозь тончайшие серебряные трубочки, спасли нежные легкие богов.