Боги Эдема

Хоремхеб постарался уничтожить абсолютно все, что был связано с правителями Амарны и их отвергнутой новой религией. Он разрушил их храмы, сбросил их статуи, уничтожил их барельефы и стер их надписи. Более того, усыпальницы семьи Эхнатона и его придворных, построенные среди скал на окраине города, систематически разорялись и грабились, а находившиеся в них священные мумии были осквернены и брошены под палящее солнце пустыни. Последним действием Хоремхеба, направленным против фараонов Амарны, было разрушение сверкающей белой крепости города, который к концу его правления, в 1335 году до нашей эры, превратился в город хижин, где жили лишь немногочисленные кочевники. Каменные здания систематически демонтировались, а блоки, из которых они были сложены, увозились в другие районы страны и использовались там в качестве строительного материала.

Действия Хоренхеба были оскорблением памяти фараона, который попытался сплотить Египет при помощи единой веры. Как бы то ни было, а фанатичное уничтожение всего, что имело хоть какое-то отношение к эре Амарны, просто демонстрировало, какой сильный след оставил монотеизм Эхнатона в истории Египта. Но зачем прилагать столько усилий для того, чтобы стереть память о прошлом?

Почему Эхнатона и его последователей объявили фараонами-еретиками?

Возможно, именно с этими мыслями некоторые ученые начали проводить параллели между верой Эхнатона в единого бога Атона и религией Моисея, в которую обратились евреи во время Исхода из Египта. Так например, выяснилось, что один из гимнов Атону, который, как считалось, был сочинен самим Эхнатоном, очень похож на 104 псалом, впервые записанный во времена царствования Соломона, то есть примерно в 980 году до нашей эры^{236}. Считать ли этот факт совпадением или один из гимнов оказал влияние на другой?

В 1937 году престарелый Зигмунд Фрейд, один из отцов современной психологии, опубликовал любопытную статью, в которой высказал предположение, что Моисей был египтянином, имевшим связи с двором Эхнатона^{237}. В поддержку своей гипотезы он привел интересные аргументы, в том числе следующий: еврейское слово «Господь», которое звучит как «Адонай», при написании египетскими ие-роглифами превращается в «атон»^{238}. Это придает смысл странному утверждению в главе 12 Книги Исход, когда Господь сообщает Моисею об умерщвлении первенцев в ночь праздника Пасхи: «…Над всеми богами Египетскими произведу суд. Я Господь»^{239}. Поскольку слово «Господь» в оригинале звучит как «Адонай», то на самом деле эту фразу нужно понимать так «…Над всеми богами Египетскими произведу суд. Я Атон».

Фрейд также указал, что обряд обрезания, который по законам народа Израиля требовалось проводить каждому младенцу мужского пола, впервые появился именно в Египте, а не в какой-либо другой азиатской или ближневосточной культуре. Он считал совершенно очевидным, что евреи через Моисея унаследовали эту традицию от древних египтян^{240}.

Спорные идеи Фрейда были встречены в штыки религиозными кругами, и, когда в 1939 году стало известно, что он собирается выпустить книгу с подробным обоснованием своих нетрадиционных взглядов, влиятельные религиозные деятели заставляли его отказаться от публикации, боясь, что книга подорвет основы этики иудаизма^{241}. Фрейд умер через несколько месяцев после появления книги «Моисей и монотеизм» на прилавках магазинов, и его мнение — независимо от того, являлось ли оно верным, — вне всякого сомнения, задало тон научной дискуссии, заставив ученых пересмотреть жизнь и идеи Эхнатона с точки зрения формирования иудейского варианта монотеизма. И только в 90-х годах двадцатого века на прилавках книжных магазинов появилась самая авторитетная работа по этой проблеме. Книга «Моисей, фараон Египта» египетского историка Ахмеда Османа вызвала настоящую бурю, которая не шла ни в какое сравнение с тем вежливым неодобрением, которое испытал на себе Фрейд за пятьдесят лет до этого.

Осман, ныне живущий в Лондоне, открыто заявил то, что большинство людей, включая Фрейда, даже не осмеливались предположить, что Эхнатон и Моисей — это одно и то же лицо. «Возмутительная» теория Османа вызвала ярость у мусульманского духовенства, и особенно на его родине в Египте. Поскольку в Коране Моисей называется одним из величайших пророков, а Осман был по рождению мусульманином, его крайние воззрения были восприняты как богохульство. Книгу ждала та же судьба, что и «Сатанинские стихи» Салмана Рутттди в 1989 году, — ее открыто жгли на улицах Каира. По всей вероятности, именно такую цену приходится платить тем, кто ставит под сомнение общепринятый взгляд на персонажи и события, описанные в Коране.

Чем же помогут нам необычные взгляды Османа?