Боги Египта

Наверное, все это умела ее мать, но Серкета по-прежнему большую часть времени смотрела вдаль чистыми, зелеными, как у дочери, глазами. Мать Незер была первой красавицей не только Харги, Незер помнила, как завистливые женщины проклинали Серкету, которая неизменно притягивала взоры мужчин. Все дочери Серкеты удались не в мать, они были похожи на Антефа, красотой не блиставшего, и только у самой младшей Незер глаза оказались такого же удивительного цвета, а волосы рыжие вообще непонятно в кого.

Незер была слишком юной, чтобы понимать смысл обвинений, бросаемых вслед Серкете, но она помнила, что мать в ответ смотрела на всех свысока, почти заносчиво. Наверное, из-за красоты.

Серкета осталась красивой даже теперь, но толку от стройной фигуры и красивого лица женщины было ничуть не больше, чем от внешности ее дочери. Оказалось, что в жизни часто требуется совсем другое. Но если Серкета могла просто сидеть, уставившись в одну точку, то Незер этого не могла, ей нужно думать и о больной матери, и о Бине, и о растущем внутри ребенке.

Ритуал погребения потребовал куда больше средств, чем рассчитывала Незер. Ритуальный бык, которого необходимо убить в день погребения и сердце показать Ка умершего, чтобы его уста отверзлись в царстве Осириса, оказался страшно дорог. Бык был столь огромен, что Незер усомнилась в необходимости такой горы мяса. Но жрецы были непреклонны, пришлось платить.

Лишний шетит запросили носильщики саркофага, мотивируя это тем, что мастаб слишком далеко от мастерской бальзамировщиков. Второй предназначался жрецам, которые объявили, что льна ушло больше, чем планировалось. Незер вытащила из сумки последний кусочек золота и протянула на раскрытой ладони:

– Это все, у меня больше ничего нет.

Жрец внимательно оглядел красивую девушку и предложил:

– Ты можешь пойти в услужение…

– Не могу! – Незер демонстративно обтянула калазирисом свой уже заметный живот. Жрец хмыкнул:

– Да, не можешь. Ладно, оставь шетит себе.

Когда все было оплачено, оказалось, что им самим жить уже не на что.

– Выпутаемся! – махнула рукой Незер, но диск при этом из сумки доставать не стала. Тратить золото Сета на еду казалось кощунственным.

Они с Биной с утра до вечера рыскали по окрестностям, пытаясь раздобыть еду. В доме давно уже не было сута – пшеничной муки, довольствовались мукой из полбы – бедетом. Бина сообразила, что поискать можно в тех поместьях, откуда хозяева бежали к Нилу, там могла оставаться вода и, следовательно, хоть что-то на ветках и в огороде. Это оказалась хорошая мысль, они несколько раз приносили и воду из колодцев, и яблоки с веток, и лук-порей, латук, чеснок и бобы. Однажды наткнулись даже на небольшой арбуз.

Каково же было их возмущение, когда увидели этот самый арбузик в руках у грабителя, который решил обчистить их дом, пока они лазили по заброшенным огородам!

Взять в доме нечего, но грабитель постарался. То ли его спугнула Серкета, то ли еще что, но когда девушки уже подходили к дому, человек с полной сумкой на плече и арбузом под мышкой метнулся от входа к воротам.

Почему-то именно арбуз разъярил Незер больше всего, они так осторожно несли зеленое чудо, так мечтали именно сегодня вечером съесть его, устроив пир на троих!

– Ах ты ж!..

В грабителя полетело ведро, наполовину заполненное коричневатой жижей, вычерпнутой из чьего-то колодца в надежде полить свои грядки. Ярость и обида удесятерили силы девушки, и кожаное ведро почти сбило с ног грабителя. Тот взвыл, выпустил из рук и арбуз, и свою большущую сумку и припустил со всех ног. Арбуз разлетелся на куски, а догнать вора не удалось.

Незер погрозила вслед кулаком:

– Появись еще – убью!

Бина расхохоталась:

– Ты убьешь?

– Я.

– Да ты и муху убить не сможешь.

Незер вдруг мрачно объявила:

– Уже убила.

– Что?

– Я убила двух насильников, которые напали на меня вон там, – она кивнула в сторону улицы, где когда-то опустила дубину на голову человека.

Бина стала серьезной.

– Вот почему ты это место стороной обходишь… Правильно сделала!

– Бина…

– Бывают случаи, когда и убить стоит.

– Лучше бы они не случались.

– Слушай, а что у него в сумке? – девочка просто хотела перевести разговор на другое, но получилось вовремя.

В брошенной сумке оказались лепешки, довольно много фиников, горсть рожков и даже… большой гусь «ашер», то есть жаренный целиком.

– Интересно, у кого он гуся стащил?

Бина тут же заявила:

– Не будем же мы ходить по Харге и кричать: «Эй, чей гусь?» Давай, съедим?

Они съели, блаженствовали целых два дня, а потом случайно услышали, что гусь украден у… Сешет.

Но без конца жить на диких огурцах или сворованном на пустующих огородах латуке невозможно. На них стали косо поглядывать, поскольку в Харге воровали много и не только на заброшенных огородах. Незер объявила:

– Бину, больше нельзя лазить по чужим садам и огородам. Решат, что это мы воруем гусей.

Девочка только кивнула, она и сама понимала, что если попадутся, то будут отвечать за всех остальных.

Сет играючи занес песком дом Сешет и Бекена, он не понимал, почему Незер пожалела своих обидчиков.