Боги, Герои, Мужчины. Архетипы мужественности

Люди такого типа обычно соблюдают некие правила. По крайней мере, у них есть внутренний кодекс, касающийся поведения и правил обращения «со своими». Основное правило большинства неформальных групп — «Делай что хочешь, но не мешай другим (подобным группам)». Это рецепт универсальный. Затем включаются, во-первых, правила иерархической системы, которая то ведома неким вожаком, то являет собой подобие демократии и даже анархии, в зависимости от ситуации: мужчина-Посейдон не цепляется за свое место и способен отойти на второй план (в отличие от Зевса, который позволит подчиненным играть в демократию лишь в не особенно важных случаях), особенно если он — любитель «половить рыбку в мутной воде». Во-вторых — обязательства по гласным и негласным обещаниям: в отличие от Зевса, Посейдон обращает внимание и на то, что не было записано и узаконено. Такие договоренности для него и его круга тоже имеют значение и их нарушение является значимым проступком. В-третьих — конечно же, правила дележки добычи, часто жесткие и фиксированные (они были и у пиратов, существуют и в современной криминальной среде). Также обычно бывают некие неписаные ритуальные привычки проведения переговоров и свои условности в правилах отмщения. Всегда есть определенный набор средств, которыми можно пользоваться, и которыми нельзя. При этом для группы в целом может существовать один такой набор, а для ее лидера — другой. Что-то делать ему можно, а что-то уже его недостойно. Все-таки Посейдон — царственный архетип, он не будет вести себя как пройдоха (Гермес) или откровенный насильник (Арес). Он сделает то же самое, но красиво. Ему не пристало мелочиться.

Хочу обратить внимание на еще один примечательный нюанс. Внутригрупповой кодекс есть у Ареса. И основное правило (вернее, одно из основных) в этом кодексе — «Сам погибай, а товарища выручай» или «Не предавай брата своего». У Посейдона такой установки нет. Наоборот, он откровенно конкурирует со своим братом, поднимает против него бунт, сговорившись с другими богами. Недвусмысленно угрожает. Кодекс мужчины-Посейдона не предусматривает верности и преданности партнеру или руководителю.

СОБСТВЕННИК

Мужчина-Посейдон — это собственник. Он знает, что ему принадлежит, и не намерен ни с кем этим делиться. Его имущество неотчуждаемо, женщины, дети и собаки преданы лично ему. Лишь он сам решает, что и кому дать. Никаких покушений на свое «добро» он не потерпит. Он — хозяин, который всем распоряжается. Даже после смерти. В наше время принято как-то разделять наследство (все равно родственники будут иметь на него право по закону). А вот в Скандинавии эпохи викингов мужчина специально припрятывал серебро (награбленное в походах) так, чтобы никакие наследники не нашли, чтобы знал о его местонахождении только он сам и с этим мешком мог бы с полным правом прийти в Вальхаллу к Одину. Считалось, что без мешка с добром в Вальхалле Один не примет. Кстати, и среди флибустьеров были очень четкие правила касательно собственности. Каждый по окончании экспедиции клялся, что не скрыл ни малейшей части общей добычи сверх пяти пиастров, в противном же случае его изгоняли из общества. Законы личной собственности были нерушимыми.

И тесть-Посейдон советских времен не прописывал зятя в свою квартиру (при совместном проживании, разумеется), даже если вполне лояльно относился к выбору дочери. Он мог не соревноваться с зятем за власть и права, но все имущественные права последнего сводились к толике личных вещей. В наши дни мужчины-Посейдоны предпочитают хорошо представлять, на кого уходят их деньги (какие и даже на что именно — не так важно).

САМОДУР

Мужчина-Посейдон, обладающий определенною властью, но не имеющий желаемого простора для деятельности, порой превращается в самодура. Блестяще описывали подобные характеры русские классики. У А. Н. Островского в «Грозе» мы встречаем Дикого, который мало того, что богат, так еще и обладает властью над своим племянником Борисом. Если тот будет достаточно почтителен, дядюшка выделит ему долю бабкиного наследства, если же нет (или ему покажется, что нет, или он просто решит так), то ничего не даст. По словам Бориса, «Он прежде наломается над нами, надругается всячески, как его душе угодно, а кончит все-таки тем, что не даст ничего или так, какую-нибудь малость. Да еще станет рассказывать, что из милости дал, что и этого бы не следовало… “Живи, — говорит, — у меня, делай, что прикажут, а жалованья, что положу”» [178]. Примечательна в этой ситуации и недостаточная (как это обычно у Посейдона) легитимность его власти: