Боги и Боты

– Современники Сталина тоже бы удивились.

– Чему?

– Отсутствию его памятников, – экскурсовод был с юморком, хотя, может, это мне смешно, а он и не думал шутить.

– А вон рядом с ним – который самый большой – Путину. Вам он должен быть известен…

– Снова этот Путин! Нет. Не могу вспомнить… А почему самый большой? Из-за роста?

– Насколько мне известно, нет. Но ведь и Наполеону памятники воздвигались порой на сорок метров в высоту. Такими своих вождей видят восхищённые сограждане.

– Так он значит наш Наполеон. Теперь всё ясно. А Мавзолея я, смотрю, уже нет. Когда убрали?

– В 2024-м, на столетие со дня смерти.

– Почти как меня. Оживлять не пробовали?

– Нет. Насколько мне известно, – всё-таки нет у ботов чувства юмора, это я им приписал.

– А чо у вас в Кремле творится? У нас там президент работал.

– У нас президент и правительство работают в Подмосковье. Там выстроено отдельное поселение для чиновников. А в Кремле – музей политической истории России и хранилище артефактов. Никто там не работает и не живёт.

– А в домах… на всей этой исторической территории?

– В домах живут. Здесь 73 процента исторических зданий только внешне сохранили видимость прежней архитектуры. Внутри – это современные благоустроенные дома. Хотя, по данным различных блогов и статистики опросов, жить там крайне неудобно. А сама недвижимость не продаётся, а лишь сдаётся в аренду государством.

Ветер перемен

Пока мы летели к пункту пересадки на обычный транспорт, я даже слегка вздремнул, а когда садились – очнулся.

– У меня для вас два сообщения, – юристбот играл роль телефона, пока я не приобрёл себе соответствующие «гаджеты», как они их тут называют.

– Слушаю, – сказал я, протирая глаза.

– С вами хотят пообщаться в руководстве Альфы. Уровень конфиденциальности – пять. Это немного. Следовательно, нам будет достаточно добраться до номера и подключиться там к сети по защищённой линии. А ещё личной встречи добивается Вайнштейн.

– Окей. Тогда давай в гостиницу. Мне ещё очень есть хочется.

– Хорошо.

– А с психологом лучше назначить встречу на вечер, – к тому времени у меня и бот будет персональный – можно будет порешать дела без посторонних ушей.

…

Перед гостиницей дежурила толпа девиц. Как только машина снизила скорость и сошла с уличного потока, чтобы припарковаться перед центральным входом, все они как по команде кинулись к нам навстречу и с визгами облепили его со всех сторон. «Это уже было», – припомнил я бурный 20-й век. Скорее всего, в Альфе всё это сценируют в рамках некоего винтажного подхода, стилизации…

Боты-прислуга, выскочившие из гостиницы, оттеснили девиц и создали небольшой коридор для меня и моего «секретаря». Каждая старалась хотя бы дотронуться до меня и прокричать, что она возьмёт мои гены. В воздухе парило 10–20 камер – видимо, всё шло по плану. На ресепшн я заказал в номер еды и особенно попросил хоть каких-то животных белков. Казалось, эта просьба шокировала девушку, но она обещала договориться. Они тут совсем с ума посходили, уже и мясо для них – моветон.

В номере я устроился на диване, а бот принялся оживлять окружающие стены. Повсюду, не только на стенах, но и прямо посреди комнаты, засветились прямоугольные экраны с объёмными лицами или просто с глубокими, уходящими в перспективу, интерьерами далёких экзотических кабинетов, пейзажей, видов на море и т. п.

– Планируется видеоконференция, – деловито пояснил он.

– Угу, – с полным ртом.

Вся эта суета не давала мне нормально без стресса поесть.

– Сдласуйти, каллека, – на центральном экране мне поклонилось трёхмерное лицо Чжао, теперь я мог его разглядеть гораздо чётче – обычный китайский парень лет двадцати с явно выступающими передними зубами, вежливый и смешливый.

– Здрасьте.

– С нами сёдня будут биседавать юлисты, пладюселы соу и навостных плагламм, – с других экранов мне кивали разные люди – монголоиды и европейцы. – Ваплос клайни васный.

– И что же такое важное произошло?

– Спелва пасмотлим на слидуюсие кадлы, католыи удалось заснять за кулисами. Вам эта далсно быть знакома, а вот длугие увидят впелвыи.

В центре экрана появилось окно, которое показывало обстановку гримёрки и меня в фокусе, дремавшего, сидя на кресле. Далее – топот ног, моё пробуждение… истерика режиссёра… ну и соответственно мой монолог. У МЕНЯ БЫЛ ТАКОЙ ВЗГЛЯД, что я ощутил, как мурашки бегут по коже, когда на себя смотрел.

– Ты кто такой? Я – пережил СМЕРТЬ. Я разговаривал с БОГАМИ, древними как наша планета. Я здесь, чтобы изменить МИР. Закрой свой рот, разворачивайся и уходи. Когда будешь нужен, я тебя ПРИЗОВУ.

Я наблюдал за реакцией всех остальных и не особенно понимал, что у них на уме.

– Сто казите, налот? Нам нада лисить, стоит ли эта сеять. Мосет это в итоге навледить насим селям, или нааболот – павысить интелес к кантенту? Пласу, высказыйтесь…

– Низя пускать… – то ли ещё один китаец, то ли японец, что вероятнее – очень рубленые фразы, как будто выплёвывает их из себя. – Лукс лайк мэд приступ!