Боги и человек (статьи)

 Скажу сразу: я уважаю обоих. Гайдара – за ум, который не подкреплен, правда, жизненной практикой, а потому – чисто книжный, схоластический, пользующийся цифрами от жизни, а не реальной жизнью. Паникина – за реальные страдания, выпавшие на его честную душу в мире бесправного «бизнеса». А сами страдания, которыми он довольно часто делится с общественностью, говорят о недюжинном уме Паникина, так как остальному большинству «бизнесменов» эти страдания просто недоступны как раз из–за отсутствия ума, который замещен у них простой животной хитростью, как у пакостливой кошки. Поэтому сам по себе диалог Гайдара и Паникина интересен, он ясно показывает состояние дел в России на конец 2001 года. Однако это состояние известно не только им, оно известно всем, кто имеет аналогичный интеллект, а таких людей в России, разумеется, не двое. Недавно Юрий Афанасьев заявил, что он – «дремучий пессимист» в отношении будущего России, правда, не сказал, в чем же именно выражается его пессимизм, на чем, как говорится, российское «сердце успокоится»?

Поэтому от диалога Гайдара и Паникина я ожидал какого–то конструктивного резюме, у одного, основанного на использовании арифмометра, у другого – более на предчувствии, выработанном жизнью. Но и эти ребята остановились на констатации факта сегодняшнего дня и «пожеланиях» на будущее, причем эти пожелания у них практически одинаковы, так как они перебивают друг друга и продолжают мысль собеседника с полуслова. Только Гайдар с напористостью, а Паникин – с осторожностью. Беда в том, что эти пожелания на будущее высказываются как пожелания «доброго утра» или «приятного аппетита», то есть чисто формальные, ни к чему не обязывающие, и, главное, отнюдь не вытекающие из состояния российских дел. Как не «вытекает» доброе утро из ненастной погоды и приятный аппетит из картошки «в мундире». 

Другими словами, наше будущее – темно. Поэтому люди, вкусившие прелести российской жизни сполна, — осторожны. А те, которые знают прошлую жизнь по «эмпирическим» формулам, а для будущей жизни «эмпирических» формул нет, не считая «экстраполяций» этих формул, которых столько же, сколько «экстраполяторов», - чрезмерно оптимистичны.

Впрочем, можно и скрывать свою точку зрения, если она слишком уж подрывает какую–то «целостность», например. На виду у всей страны история с Пасько, который всего–навсего собрал в кучу отдельные места из «открытых публикаций», на основе которых у него получилась атомная страшилка для Японии. Которая, собственно, и заставила японцев купить нам установку по переработке жидких ядерных отходов от подводных наших лодок. Так что Пасько спасибо бы еще надо сказать. Я уж не говорю о советских временах.

Поэтому диалог Паникина и Гайдара я решил в сокращении привести и прокомментировать со ссылками на историю России, которую я привел в книге «Загадочная русская душа на фоне мировой еврейской истории» и последующих разъясняющих положения книги статьях.

Итак, Паникин: «… В начале девяностых вы принимали решения, которые привели к радикальным переменам в экономике, и во многом определили сегодняшнее состояние общества. (…) Но в целом экономика не радует… (…) … были ли столь колоссальные потрясения необходимы для возрождения или, наоборот, безвозвратно подорвали наш потенциал?»

Гайдар: «… Это первая великая революция зрелой индустриальной и постиндустриальной эпохи. (…) Такие периоды всегда рассматриваются как страшные бедствия для стран, их переживающих, — периоды опасные, очень болезненные, с огромными издержками. Отличительная черта нашей революции от великих революций начала монополизации: французской, английской, первой русской – насилия было гораздо меньше».

Позволю себе прервать собеседников для необходимых пояснений. Начну с Запада. Первой революцией надо все–таки считать Протестантизм, Кальвинизм, перешедшие в Просвещение. Подробности в книге, здесь же скажу, что эта революция дала «простому» народу почти все, что он сегодня имеет на Западе. Вторая английская промышленная революция дала народу потенциальную возможность иметь из–за повышения производительности труда намного больше благ, чем при ручном производстве, но капиталисты и родовая знать оставили эту прибавку себе. Поэтому грянула уже французская революция, подготовленная Просвещением. И народ завоевал многое из того, что производил. Притом, заметьте, экономист Гайдар, что это были отнюдь не революции «начала монополизации». Стыдно Вам делать вид, что Вы этого не знаете. «Революция начала монополизации» – это германская революция начала прошлого века, которую задушил не Гитлер, а монополистический капитал всего Запада. Наученный горьким опытом, этот же капитал не допустил революции в Великую депрессию в Соединенных штатах, вернее, ее как последствия депрессии. Поэтому «революцией» ее называть нельзя, ибо она произведена сверху, президентом Рузвельтом, когда он дал свое собственное право среднему классу. И если бы монополистический капитал не пошел на это, то Рузвельт бы ничего не мог сделать.