Боги и касты языческой Руси

И совершенно не важно, какое конкретное юридическое наполнение вкладывалось в те дни в слово «смерд» — учёные сломали немало копий в этих спорах; любопытствующих отошлю к трудам Игоря Яковлевича Фроянова. В конце концов Мономах скорее всего и сам не очень придерживался юридической точности в своих выступлениях. Его современник, князь, как-то поименовал смердами население города Киева — и ничего.

Суть выступления Владимира Всеволодовича в другом — пахарь, как бы он ни назывался, беззащитен без дружинника! Да на что вообще могла понадобиться русским городам вся эта спесивая, буйная, агрессивная вольница дружинников, сегодня воюющая под одними знаменами, а завтра оказывающаяся под другими, желающая есть и пить с золота и указывающая зачастую князю, что и как делать, если бы ополчение было боеспособней или хотя бы при очевидном численном перевесе сравнимо в боеспособности со «сведомыми кметями»?!

Если уж летописи наших историков не убеждают — так отчего бы поборникам поголовного героизма «народа» не послушать глас народа — те самые былины, которые народ если и не создал, то сохранил?! Стоит «дружинушке хороброй» удалых святорусских богатырей покинуть Киев — и на горизонте появляются всевозможные полчища, и князь Владимир Красное Солнышко ударяется в панику — а ведь ушли-то только богатыри! Население Киева, те самые «чернедь-мужички», которых, как правило, собирается «повырубить» ворог, на месте.

Чего проще — создавай из них могучее народное ополчение и бей очередное Идолище Поганое.

Однако вместо этого и Владимир, и даже Илья пускаются на поиски дружинников-богатырей, не помышляя о боеспособности «простого народа».

Может, радетелям «народности» стоит уважать их мнение — и мнение поколений самых что ни на есть народных певцов и сказителей, веками хранивших былины? Что до версии, по которой богатыри есть представители «вооружённого народа» — позвольте не обсуждать её всерьёз, читатель.

Просто вспомните, что сказал Саксон (позднее в былинах это имя заменили на христианское Самсон), глава киевской богатырской дружины, покинувшей князя после бессудного заточения Ильи «во погреба во глубокие» тому же Илье, когда тот призвал его и прочих богатырей «постоять за веру, за отечество», вернуться в Киев, спасти стольный град от разорения ордами Калина царя:

Да не будем мы стоять за веру, за отечество,
У него (Владимир — Л.П.) ведь есте много да князей-бояр,
Кормит их и поит, да и жалует,
Ничего нам нет от князя, от Владимира.

«Ничего нам нет от князя» — а стало быть, входи, враг, в стольный город, жги храмы, руби горожан…кто-то хочет сказать, что эти люди и впрямь ополченцы? Вооружённые представители «земли святорусской»? Или перед нами голос представителей воинской касты, которым нанёс оскорбление местный правитель — и которые знают, что найдут себе радостный приём у любого вождя?

Богатырь Дунай заявляет, что служил «семи королям во семи ордах». И он вовсе не исключение, вопреки Проппу.

Исследователь возмущённо вопрошает, можно ли представить себе на месте Дуная Илью Муромца, но в былине про встречу Ильи с дочерью главный богатырь наших былин сам отвечает на этот вопрос: «А служил я у короля у Тальянского».

А вот когда киевские богатыри узнали, что в плен к Калину попал Илья (тот улучил возможность выпустить в сторону богатырской ставки стрелу) — тут-то киевское богатырство и взвилось. Нет, никакой «патриотической сознательности» в них не проснулось.

Былина излагает все со средневековой откровенностью: «Мне от крестничка да любимого пришли подарки да нелюбимый». Ни слова о «земле Святорусской», граде Киеве, князе Владимире.

Наш в беде! Наш в плену! Это важнее осаждённого города, важнее жизней киевлян — наш в опасности! Это — народное ополчение? Или всё же каста? Как по вашему, читатель? Часто указывают на таких былинных героев, как Илья Муромец и Микула Селянинович — смотрите! Простой, крестьянин в наших былинах становится главным богатырём киевским! Смотрите! Другой крестьянин оказался сильнее князя с дружиной!!!

Я не буду рассказывать, что В.Ф.Миллер и Б.М. Соколов давно и прочно доказали, что Илья стал «крестьянским сыном» очень поздно, по воле крестьян-сказителей — точно так же, как «превратились» в выходцев из простого народа рыцарь Родриго Руас де Бивар по прозвищу Сид, герой испанских «романсеро», и сэр Роберт Фиц Ут, граф Хантингтон, по прозвищу Робин Гуд. Установлено даже примерное время, когда это произошло, — начало-середина XVII век.

Впрочем, все это я подробно разобрал в своей работе, посвящённой былинам. Не буду я также и повторять своих доводов о совершенно некрестьянском облике и поведении Микулы Селяниновича, вышедшего на пашню с сохою, отделанной серебром и золотом, в пуховом колпаке, куньей шубке (вспомните, что говорил я о символизме этого предмета одежды) и сапогах зелёного сафьяна на высоких каблуках.