Боги и Монстры

Бальтазар опускается на заднее сиденье своего Мерседес Майбах Пульман, который из гаража выходит только на светские приёмы, и Калум трогается с места. Вечно безликий для Бало Амато вдруг приобрёл лицо, стал интересным. Бало никогда не уважал стражей порядка. Вину за это он всегда сваливал на саму же полицию. Сколько таких было и сколько будет – часть сразу сдалась, часть продалась, некоторых пришлось хоронить. Но Амато не из робкого десятка. Хорошо, что у Бальтазара прочные связи в верхах, в частности, с боссами Амато, иначе Майкла пришлось бы тоже хоронить. Не то чтобы Бало этого не хотелось. Если раньше он не думал об этом, только чтобы не пачкать руки, то сейчас об этом думается всё чаще и чаще, и причину Бало видит в мелкой девчонке, которая, как заноза, впившаяся под ноготь, – долго что-то не проходит.

Бальтазар всегда относился к этому вечно лезущему в его дела, в то время ещё только детективу, как к назойливой мухе, сейчас отношение поменялось. Как, в какую сторону и почему – пока не понятно. Но картина, на которой Айна Фатих обвивает своими стройными ногами торс Амато, так и не затёрлась. Снова стоит перед глазами, поднимает шторм в душе, требует выхода агрессии и злости. Бало кажется, от неё не избавиться. Если раньше Амато только раздражал, то сейчас хочется его на куски рвать, кромсать – начать с пальцев, пообрубать все, выколоть глаза. Чтобы не трогал. Чтобы не смотрел. Безумие какое-то. И пусть Бальтазар сам и есть чистой воды безумие, в этот раз ему оно не нравится.

Он требует Калума свернуть к одному из своих казино, расположившемуся в здании фешенебельного отеля. Калум по мобильному сразу же распоряжается, чтобы босса ждали его фаворитки и любимый виски. Бало надо выпустить пар. Надо снять усталость, притупить свою тягу, сбросить все эти ненужные мысли о чужой плоти под пальцами.

Бало пьёт много впервые за долгое время. Алкоголь не берёт даже с пятого бокала, только тело расслабляет, мозг так же работает чётким механизмом, будто назло всё ярче образ девчонки в кружевах выдаёт. Бало прокручивает их встречу на свадьбе, в сотый раз пересматривает плёнку с ее губами, ключицами, тонкими запястьями, шелковистыми волосами, тонет в ее глубоком взгляде, мысленно возвращается к острой линии подбородка. Представляет, как прикоснётся к ней, как проведёт ладонями по гибкой спине, пересчитает рёбра, поднимется к горлу, попробует впервые ее кровь на вкус. Ее на вкус.

Бало сбрасывает с себя оседлавшую его блондинку, требует себе брюнетку. Долго смотрит на красивую девушку, ластящуюся, как кошка, у его ног, но не хочет. Одним взмахом руки отсылает. Тут дело не в цвете волос. Тут дело в Айне. Дело в тени от ее ресниц, в звёздах в смотрящих с вызовом глазах, дело в ее стальном стержне вместо хребта, дело в наточенном язычке. Дело полностью в Айне. И весь мир летит к чертям, засасывается в чёрную дыру, один миг и нет никого, ничего – есть только лисьи глаза и Бало, который тонет в них с головой. Демон больше правду отрицать не в силах.

Он хочет ее до сумасшествия сильно. С самой первой встречи, первого взгляда, первого «мистер Росси». Хочет не просто в постель. Не просто тело. Хочет себе. Хочет всю навсегда. Этому нет логики и объяснений, но от Айны даже на расстоянии нескольких шагов у Бало внутри пламя полыхает, и пусть, подойди она поближе, оно и ее испепелит, он всё равно хочет.

Эта кукла безумно интересна. Она пробуждает в душе невиданные доселе желания, она зажигает Бальтазара, усмехается, убегает, обрубает все связи, возводит стены, но что может остановить Демона? Ничего. Особенно когда Демон определяется с объектом желания, принимает реальность и готов её получить. Но сейчас никак. Сейчас не подберёшься. Деньгами ее не взять. Но у Бало есть кое-что поважнее всех денег мира. У него есть власть и сила.

Он выгоняет из номера всех оставшихся, хватает за горло бутылку и идёт нагишом к окнам, прислоняется к ним лбом, смотрит вниз на город, который принадлежит ему, и думает о той, кто ему не принадлежит. Пока.

***

Крис стоит на остановке, вдевает в уши наушники-капельки и поглядывает на дорогу в ожидании своего автобуса. Учёба вновь началась, и перед выступлением в конце месяца их преподаватель заставляет репетировать на износ. Она топчется на месте, пытается двигать онемевшими пальцами в кроссовках, мечтает о душе и своей постели, но мечты не спешат сбываться, автобуса всё нет и нет. Крис сбрасывает рюкзак с плеча прямо на тротуар, ноющая спина не в силах удержать даже ее вещи, и только собирается и сам присесть на обочину, как перед ней тормозит хорошо знакомый серый ламборгини. Стекло бесшумно опускается, и на девушку смотрят скрытые за зеркальными солнцезащитными очками и от чего-то до дрожи ее пугающие глаза.

– Садись, подвезу.

– Я как-нибудь сама, мистер Росси, – старается твёрдо звучать Крис.

– Мне нравится, когда ты называешь меня «мистер», но сейчас это слово неуместно, – ухмыляется Гаспар и повторяет просьбу.

Крис решает его игнорировать, проходит вперёд и начинает с небывалым интересом читать плакаты на стене.