Боги и Монстры

Лаундж полупустой, учитывая, что день будний, поэтому они спокойно распивают коктейли, курят кальян и общаются. Дэвон уходит в одиннадцать, сославшись на то, что надо забрать жену и детей от брата, а Айна решает ещё немного посидеть и отдохнуть. Ее столик прямо у огромных в пол окон и перед ней открывается прекрасная картина на ночной город. Она берёт бокал в руки и, встав на ноги, вплотную подходит к окну, прислоняется лбом к стеклу и завороженно следит за готовящимся засыпать городом.

Айна настолько глубоко ушла в свои мысли, что не замечает, как перестают за ее спиной сновать туда-сюда официанты, как три занятых до этого столика теперь уже свободны, а на столах остывает чужой кофе и тает лёд в бокалах. Она ничего не замечает, смотрит на огни ночного города, летает в своих мыслях, но внезапно на шаг отшатывается назад.

На гладкой и тёмной поверхности стекла Айна отчётливо видит засасывающие в бездну своей глубиной, пробирающие лютым холодом чёрные глаза. Она думает, у нее уже паранойя, но повернуться всё равно боится. Прикрывает веки, говорит себе «показалось» и вновь открывает глаза. Ничего не изменилось, на нее всё так же пронизывающим взглядом смотрит Бальтазар Росси. Айне кажется, у нее помутнение рассудка, вот только лучше бы было именно оно, чем уже так отчётливо чувствуемое на затылке чужое горячее дыхание, а значит, и реальность картины, от которой почему-то уже хочется вскрыться самолично.

Всё вокруг вмиг тускнеет, густой чёрный туман накрывает собой и яркие билборды на соседней высотке, и переливающиеся огни улиц, и мерцание, пусть и редких в это время суток фар. Он приходит и выключает свет. Он накрывает мраком всё вокруг, запускает на город мглу, обволакивает, и единственное, что в этой сгущающейся тьме продолжает гореть алым пламенем – это душа Айны.

Демон лично пришёл за ней. И она потухнет.

========== I can hear sirens, sirens ==========

– Это… это невозможно, – борясь с внезапной засухой в горле, еле произносит Айна, так и не поворачивается, напротив, чуть ли в стекло не вжимается, лишь бы оставить между ними расстояние, не дать Демону пробраться в самую душу.

– В моём мире возможно всё, – доносится насмешливый голос, и Айна чувствует, как мужчина нагибается, водит носом по ее волосам, как стоит непозволительно близко, как одним своим присутствием заставляет жалеть о том, что вообще когда-то на свет родилась. Айну от этой нежеланной близости, двумя пальцами куда-то меж лопаток вонзающейся, заставляющей кровь в жилах стынуть, а кожу слоем льда покрываться, подташнивает. Ей кажется, если она сейчас эту мучительную пытку чужой рукой не прекратит, то ее стошнит на отполированный пол ее же внутренностями.

Она резко разворачивается, понимает, что делает огромную ошибку, потому что смотреть Баьтазару прямо в глаза невыносимо тяжело, находиться с ним на расстоянии пары сантиметров – смертельно. Айна видит на дне его зрачков отражение себя, точнее, того, что от нее остаётся после каждого такого столкновения, каждой мимолётной встречи. Возможно, эта последняя.

– Это какой-то идиотизм. Это ни в какие рамки не лезет, – Айна растерянно хлопает длинными ресницами и смотрит по сторонам.

На одном из столов, свесив длинные ноги вниз, сидит Гаспар Росси, который, поймав ее взгляд, сразу подмигивает ей. Айна неосознанно дёргается влево, будто от глаз хоть одного из этих братьев можно скрыться, но Бало кладёт руку на ее плечо, опускает медленно ниже, до локтя, наслаждается напуганным взглядом девушки, а потом усмехается:

– Я не давал ему приказа, значит, он тебя не тронет.

– Ублюдок, – Айну топит с головой недавнее прошлое, пропитанное болью, которой ее наградил старший Росси. Весь ее страх, собравшийся до этого в клубок, взрывается, даже она не в силах выстоять под натиском совсем свежих воспоминаний и хруста своих же костей, эхом отдающего в ушах. Айна сильно толкает мужчину в грудь, но тот даже с места не двигается.

– Ты должен быть в СИЗО! Ты должен быть под заключением до суда! Как ты так разгуливаешь на свободе? Как это вообще возможно? – кричит на весь ресторан Айна.

– Я там, – продолжает усмехаться Бальтазар, ещё больше выводя из себя своей улыбкой Айну. – Пресса, полиция, общественность – все убеждены, что я там. Так что закон работает, а ты молодец, ты отлично постаралась.

– Нет, нет, нет, – Айна обхватывает ладонями голову, чтобы унять отдающий стуком в уши звук под рёбрами, и обходит уже не мешающего ей Бало. – Этого быть не может. Это всё слишком, – она, как полоумная, бегает глазами по заведению, почему-то считает многочисленную охрану и продолжает судорожно глотать воздух, которого резко мало.

– Я аж горжусь тобой, – Бальтазар проходит к одному из столиков и, выдернув кресло, садится в него. – Я сомневался, что ты проигнорируешь предупреждение, но ты меня удивила. Я люблю удивляться.

Он подзывает одного из собравшихся за стойкой официантов, которых туда загнали его же люди, и просит «Хеннесси».