Боги и твари. Волхвы. Греческий Олимп. КГБ

Как, напрасны?! – много раз доказывал Буробин. А грозы среди ясного неба? Методика уже успешно примененная на практике. А все многочисленные медицинские работы. Которые все больше перемещались в другие институты, но теоретическую базу которых разработали именно они во ВНИИСИ-2? А перспективнейшие работы по социально-политической проблематике?

Но его как будто перестали слышать. Даешь землетрясение в Афгане, и все тут.

Буробин много говорил об этом с тестем. Но тот тоже ничего не понимал. А как-то раз сказал:

– Нам нужен этот афганский успех. Кровь из носу, но нужен. Я сам военный, но мне кажется, что с этим Афганом все как помешались. Это такая периферия с точки зрения всех наших проблем. Но эта периферия становится во главу угла в любых случаях, когда это только возможно. Тут станешь фрондером, как ты. Погубит нас эта чертова авантюра.

Но, – генерал назидательно поднял палец, – это не отменяет необходимости для нас, для тебя и меня, добиться там успеха.

– Всегда готов! – пошутил тогда Петр.

И вот на одном ответственном совещании вдруг объявили, что и оперативные и геофизические возможности созрели. И надо как можно скорее ехать и начинать работы на месте.

К этому времени в Афганистане уже находилась небольшая группа их специалистов. Но масштаб операции требовал гораздо большего числа участников. И грамотного общего руководства.

Петр сразу вызвался вылететь на место. И новый представитель заказчика по этому разделу их работ предложил сделать это немедленно. Поразительно, но все формальности оказались неким чудным образом уже улажены.

Так Буробин оказался в Кабуле.

И сразу понял, что никаких возможностей и условий для их работ не было и нет. Не было в них и никакой потребности. Похоже, в штабе армии впервые слышали о геофизическом оружии. А на Буробина смотрели как на московскую сволочь, приехавшую на халяву приобщиться к участию в войне.

Которая была настоящей и полномасштабной, а отнюдь не полицейской операцией.

Через три недели после интенсивного обмена телеграмм с Москвой все же выяснилось, что кто-то в штабе действительно хотел бы «тряхнуть гнездо душманов» в районе Хоста.

Но возможности вызвать там землетрясение никто не изучал. И откуда взялась информация об условиях для этого никто не знает. А тот, кто это все планировал, вообще уже заменился, и уехал в СССР.

Немногочисленные сотрудники Буробина, которым успели навесить погоны, сидели в «микрорайоне советников» тише воды ниже травы, и кляли свою злую судьбину, а заодно и его самого с его теориями.

Те же, кто был без погон, успели смыться как можно скорее.

Петр и двое его сотрудников сидели в одной из квартир этих «охраняемых кабульских Черемушек». Как это здесь было принято, мрачно по-черному пили. Все изрядно набрались. И не стеснялись.

– Я, Петр Николаевич здесь уже больше полугода, – говорил старлей, бывший сотрудник Института геофизики. – Призвали из запаса двухгодичником и сразу сюда. Можно сказать, по вашей милости. И если вы человек, а мы знаем, что вы нормальный мужик, то должны понять, что не надо здесь геройствовать. Яйца отрежут и пришлют в штаб в качестве сувенира. Так что не мельтешите, сидите здесь, пейте водку, получайте командировочные. Просидите с полгода, на машину заработаете.

– Ладно, Леха, мы с тобой знакомы уже долго. И я на тебя не обижаюсь…

– Да, вы у нас известный демократ.

– Ладно, не перебивай. Я обещаю тебе, веришь мне?

– Верю…

– Так вот, я обещаю тебе, что, во-первых, постараюсь вытащить вас отсюда, а во-вторых компенсирую ваши лишения по прибытии в Москву…

– Туда еще прибыть надо…

– Ладно, не ной. Сидишь в Кабуле. Деньги капают. Чего еще надо?

– Во-первых, сидим тут, пока вы не начали ваши эксперименты. Во-вторых, если вы их не начнете слишком долго, о нас могут и вспомнить. И послать в полк. Чего я, не скрываю, совсем не хочу. Я окончил Геологический факультет МГУ. Военная специальность – сапер. Знаете, сколько здесь саперы живут в среднем? Не знаете. То-то и оно.

Он говорил с Петром, как старший. И он действительно был сейчас старше Буробина. К месту, а может не к месту, вспомнилось что-то о Киплинге, «старый мальчик». И захотелось начать горланить эти такие славные песни о «солдатах Киплинга». Но здесь это звучало бы просто издевательски.

Поэтому Петр, собравшись сказал:

– Тогда у нас единственный выход, сделать свою работу и уехать победителями.

– Здесь мы не победим.

– Дружище, я же не о родном СССР, а о нас с вами. Итак, какие соображения есть. Ты же был один из самых перспективных разработчиков…

– Был, а вот к вам во ВНИИСИ-2 не попал. Рылом не вышел.

– Леха, ну мое упущение, ну не обижайся.

Сидевший до того молча молодой лейтенант – двухгодичник, коллега Алексея вдруг пьяно истерически рассмеялся.

– Никогда не видал таких полковников, что извиняются перед старлеями! Умора! Кому рассказать, не поверят!

– Заткнись, Витя! – рявкнул Алексей.

А Петр миролюбиво произнес.