Боги, которые играют в игры

Я до сих пор не могу понять, почему я не смогла жить как все. Меня тошнило от вида и запаха этой воды, мне казалось, что все мы постепенно превращаемся в червей, копошащихся в придонном иле в поисках крупинок еды. Даже когда соседский мальчик решился признаться мне в своих чувствах и подарить мне немного цветов, мы стояли по пояс в воде, среди остатков свай от старого и давно сгнившего дома, и протянутые мне цветы тоже пахли илом…

Если бы я знала куда сбежать, то давно уже сбежала бы. Когда мне исполнилось четырнадцать, на меня положил глаз местный богач. Богачом его считали, потому что он имел дом на земле, и даже немного слуг. Жирный, толстый и волосатый, он выглядел как обожравшийся донный червь. Все мои родственники считали, что ко мне пришло счастье, и я стану богатой, а значит, что и они не пропадут с голоду. Я уже отчаялась – я много раз молила Будду, чтобы он избавил меня от этой участи, но все был напрасно. Уже назначили дату свадьбы. И однажды вечером, я сидела на свае над водой, смотрела на эту желтую жижу, осознавая, что вся моя жизнь, впрочем, как и жизнь окружающих меня – это возня червяков в куче навоза. И никаких других вариантов. Так было и так будет в этом месте еще много веков. Тут меня взяла такая злость, от этой безысходности, несправедливости… мне казалось, что я могу дотянуться до небес и порвать их в ярости за то, что они допускают такое…. Такова была тогда моя ненависть и сила в тот момент, что, я физически почувствовала, что я бы смогла это сделать, но тут передо мной, в светящихся белых одеждах, паря над водой возникли члены жюри и пригласили меня в Игру.

– И что, игра помогла тебе?

– Нет. Вначале мне казалось, что я вырвалась из среды придонных червей. Но потом поняла, что просто переползла к червям покрупнее, которые копошатся уже не ради корма, а ради удовольствий, но разница воистину невелика. Сменились масштабы, но люди не стали лучше. Я бы даже сказала, что оказалось еще в более гадком обществе чем жила до этого. И ничего … абсолютно ничего с моей новой силой, даже добыв этот чертов приз, я не смогу изменить.

– Так зачем же ты пришла в ЭТУ Игру?

– Отомстить. Всем остальным, алчущим власти над призом. Понаблюдав за предыдущим победителем, развязавшим вторую мировую войну, я просто почувствовала в себе ту же силу и то же желание что и тогда у реки, за мгновение до того, как меня позвали в Игру. – глаза Дарьи странно блестели. То ли от кипевшей где-то в глубине ненависти, то ли от едва заметных слез.

– Дотянуться до небес и порвать их в ярости? – Глеб подался вперед, внимательно глядя на девушку.

– Да. Именно так. Теперь, наконец, скажи мне – зачем пришел ты? Мне кажется, я это и так понимаю, но хочу это услышать. Ты пришел за истиной, решил, наконец, выиграть, или?

– Нет. Я пришел, чтобы уничтожить Игру.

– Как? – от неожиданного ответа ее глаза чуть расширились, рука замерла, не дотянувшись до бокала.

– Мне кажется, я нашел способ. Я расскажу, чуть позже, потому как сам еще точно не сформулировал эту мысль в вербальную форму для загадывания желания. Но пока… мне кажется, что нам вполне по пути – после некоторой паузы добавил Глеб.

– Наверное. Мести лучше, чем ты предложил, я пока придумать не могу. Ведь и бессмертие игроков тоже должно быть уничтожено, вместе с Игрой?

– Естественно. Теперь ты считаешь меня достойным, чтобы действовать вместе или, как минимум обменяться информацией? – Глеб откинулся на спинку стула и откровенно улыбнулся Дарье.

– Наверное, да, – задумчиво сказала она, вертя бокал, держа его за ножку. – Возможно, я делаю ошибку, но внутреннее ощущение мне говорит, что ты сейчас говорил правду. Мой учитель всегда говорил слушать сначала сердце, а потом уже глупые мозги. Его совет еще ни разу не подводил меня за все эти годы. Сердце говорит, что ты сказал правду. И если у нас действительно общая цель, то потребность в соперничестве отпадает. Какая разница, кто из нас первым достигнет приза, если результат будет одним и тем же, устраивающим обоих?

– Тогда мы поедем к священнику завтра утром?

– Гм… – Дарья наигранно поперхнулась – Так скоро? Мне кажется, что обычно перед этим делают предложение, – усмехнулась она.

– Так ты не нашла ничего на стене? – улыбнулся Глеб.

– На какой стене? … В квартире?! А ты нашел? Там что-то про священника? – оживилась она

– Как видишь, нашел.

– Ты задел мое самолюбие – и где же оно было спрятано?

– Снаружи. На стене, но только снаружи здания. И видно только в инфракрасном свете. По крайней мере, в условиях плохого освещения надпись не видна… может быть, при солнечном свете, ее можно прочесть и так.

– Ты надпись не уничтожил?

– Нет. Пришлось быстро убегать, да я не уверен, что ее так легко стереть, не зная, чем она нанесена.

– О'кей. Ну что, выкладываем все карты на стол?

– По очереди или скопом? – улыбнулся Глеб – Ладно, начнем. У меня есть информация о священнике со стены – «Отец Петр. Храм Петра и Павла» и еще есть координаты… те, что на горе находились.

– У меня координаты из программного кода. Там в коде была цифра 47.

– Вот черт. – Глеб засмеялся.