Боги майя [День, когда явились боги]

— Вода прибывает сверху! — Ральф не терял чувства юмора, и я свернул прямо в ручей. Скрипя на камнях и корнях, «датсун» карабкался вверх по склону, свет фар выхватил обшарпанную деревянную табличку с красными буквами: «Джангл лодж». Машина лавировала между деревьями и кустами — где-то здесь скрывались административное здание и бунгало.

Я остановил «датсун», выключил фары. Когда глаза привыкли к темноте, мы увидели неосвещенный, крытый соломой и пальмовыми листьями длинный дом, из которого слышались мужские голоса. Стало жутковато.

— Эй! — крикнул я. — Буэнос тардес! Добрый день! Шаги. У двери чиркнула зажигалка, зажглась свеча. Два язычка пламени, танцуя в воздухе, приблизились к нам, ослепили, осветили наши лица. Огромный мужчина окинул нас дружелюбным взглядом.

— Бьенвенидос, сеньор фон Дэникен? — Он внимательно оглядел меня. — Бьенвенидос, дои Эрик! — сказал великан глухим, как мне показалось, немного печальным голосом. Ярким светом загорелся карманный фонарик. Я увидел открытое лицо с длинным узким носом; это был мужчина лет пятидесяти, на нем была коричневая в крупную желтую клетку хлопчатобумажная рубаха поверх слишком узких, вечность нестиранных зеленых вельветовых брюк.

— Откуда вы меня знаете?

Пока мы стояли под соломенной крышей, с которой лились струи дождя, великан представился:

— Я Хулио Чавес. Прошу, зовите меня Хулио. — Он выговаривал «х» как твердый горловой звук. — Можно мне называть вас дон Эрик?

— Зовите меня Эрик! — предложил я, но он и дальше продолжал называть меня дон Эрик.

Хулио вкратце пояснил, что он гватемалец европейского происхождения, по профессии горный инженер, что, увлекшись археологией, он много лет изучал Тикаль и другие центры майя, знает все испанские издания моих книг, видел меня в них на снимках, а вчера вечером на канале № 3. — Почему нигде не горит свет?

— Из-за москитов, — беспомощно объяснил великан; попытавшись согнать коричневое насекомое величиной с майского жука, запутавшееся у меня в волосах, Хулио попал мне по голове своей большой ладонью. — Пардон! — сказал он, щелчком отправил жука под дождь и жестом пригласил нас в дом. Один из трех мужчин, которые были вместе с Хулио, зажег старинный фонарь.

— Где же гости? — осведомился я, сразу заметив, что прежнее великолепие изрядно поблекло.

— Кроме нас, никого нет. Здесь останавливаются на ночевку лишь в случае крайней необходимости, — пояснил Хулио.

17 лет назад отель «Джангл лодж» был новым, здесь жили археологи, студенты и туристы. Однако с тех пор, как Тикаль и Флорес соединила асфальтированная дорога, туристы предпочитают ночевать в красивых городских отелях, а археологи отсутствуют, поскольку раскопки в Тикале практически не ведутся. Непосещаемые отели во всем мире приходят в упадок даже быстрее, чем их строили. Во влажных же тропических лесах зубы времени жадно перемалывают все, что только можно уничтожить. Ныне в «Джангл лодж» москитные сетки на окнах были в дырах, матрасы и постельное белье влажные, а душ протекал.

Мы сидели с Хулио и мужчинами в «столовой» вокруг свечи. Раздался грохот, сопровождаемый вибрацией: где-то включили генератор. Загорелись лампочки без абажуров.

Декорация, которая подошла бы для съемок убийства в духе Альфреда Хичкока! Тусклый свет. У стола шестеро мужчин, трое из них, с давно небритыми лицами, передают по кругу бутылку рома, отхлебывая из горлышка. На стене за стойкой висят заржавевшие ключи от комнат и трехлетней давности пожелтевший календарь с рекламой страховой компании. Большое желтое полотно, на котором еще видны изображения построек майя, делит продолговатое помещение на две части. Множество покрашенных в коричневый цвет столов. Зазор между стенами и крышей обеспечивает свежий воздух и беспрепятственный доступ всевозможным насекомым. Вокруг нас жужжат москиты, ощупывают своими усиками стены, пол и столы, чтобы затем с наслаждением впиться в человеческую плоть.

Девушка-индианка — где она была раньше? — подает на стол шницели из говядины и рис. Проголодавшиеся, мы набрасываемся на еду. На безрыбье и рак рыба. (Когда на следующий день я попал на кухню, мне стало дурно. На столе лежали куски мяса, фрукты, овощи, по которым ползали полчища муравьев, а над ними роились мухи; кастрюли и сковородки были покрыты слоем грязи. Четыре дня, проведенных в Тикале, мы питались орешками из банок и колой.)