Боги на неполный рабочий день (ЛП)

— Что ты не можешь?

Я скривилась.

— Я не могу быть и дальше слабым звеном, — прошептала я. — Многие Уборщики не маги, и они отлично зарабатывают, и я думала, что смогу работать, но я была нужна Нику этой ночью, и я не смогла. Я спасла его случайно, и я все еще не уверена, не сделала ли все хуже.

— Ясно, — казала она, хотя вряд ли понимала что-то без контекста. — Что тогда ты хочешь делать?

— Я хочу перестать, — недовольно сказала я. — Я знаю, что хорошим магом мне не стать, но я была бы рада просто не быть ужасным. Я хочу перестать быть помехой. Хочу мочь за себя постоять.

И мочь спасти Ника, не взрывая все вокруг.

— Логично, — сказала доктор Ковальски, когда я закончила. — Идем со мной.

Я моргнула, смущаясь слез на глазах.

— Вы меня вылечите?

— Попытаюсь, — она прошла мимо меня к красной двери. — Я не хотела латать тебя, но если ты можешь быть такой открытой с незнакомкой, думаю, у нас есть шанс помочь тебе с твоей проблемой. Но для начала мне нужно посмотреть на твою магию и оценить ущерб, а я не могу сделать это тут.

Мои колени задрожали.

— Спасибо, — выдавила я, побежав за ней. — Большое спасибо!

— Прибереги это до времени, когда что-нибудь получится, — сказала она. — Хотя я понимаю, почему Питер сжалился над тобой, несмотря на твои предрассудки. Не удивительно для жреца Пустого Ветра, но тот юноша жалеет заблудших.

Я не считала себя заблудшей. Отчаявшейся, но я знала, где я была. Просто мне не нравилось мое положение.

Я не собиралась лишаться неожиданной удачи из-за одного слова, так что держала рот на замке, следуя за доктором Ковальски, когда она открыла дверь и поманила меня внутрь.

* * *

Внутри дом был не такой нарядный, как снаружи. Снаружи был идеальный кирпич и чистые линии. Внутри выглядело как переполненный магазин антиквариата вместе с кучей овощей.

— Не обращай внимания на бардак, — сказала доктор Ковальски, переступая груду летних фруктов. — Брогомир из Хартстрайкеров сделал заказ на прошлой неделе, но еще его не забрал.

— Брогомир из Хартстрайкеров, — с дрожью повторила я. — Вы про брата Миротворца?

Она кивнула.

— Вы продаете овощи одному из трех великих драконов-пророков?

— Я продаю овощи всем, кто приходит и берет их, — проворчала доктор Ковальски. — Эта поляна была местом для экспериментов над плодородностью, пока я не забрала ее. Если я не буду это продавать, я утону в овощах, но поставлять их на местные рынки — такая морока. К счастью, у драконов большой аппетит, и они не против прилететь и забрать.

Я не знала, что сказать. Великий пророк Брогомир был одним из самых известных и уважаемых драконов мира. Даже мой папа говорил о нем с уважением, хотя он обычно ненавидел Хартстрайкеров. Конечно, было всем известно, что Брогомир был безумным. Для пророков это было нормально, так что никто не обвинял его в этом.

— Вот, — доктор Ковальски привела меня в комнатку возле кухни, которая явно должна была стать столовой, но была переделана в кабинет с большим столом, заваленным вещами, диваном для консультаций и стенами, украшенными дипломами в рамках из уважаемых магических университетов.

— Ого, — я потрясенно смотрела на поле латыни. — Что из этого делает вас доктором?

— Выбирай, — доктор Ковальски убрала ящик редиса со стула, чтобы она могла сесть за стол. — Я была ведущим экспертом в своей области годами. И все еще являюсь, но устала от политики университетов, а университеты устали от шаманизма.

Я смущенно шаркнула ногой, вспомнив свои комментарии Питеру.

— Подходы взлетают и выходят из моды, как и все остальное, — продолжила она. — Сорок лет назад половина магов мира была шаманами. Это было популярно, но шаманизм делает упор на интуицию и меняет принципы колдовства для каждой личности и ситуации. Это не привлекало корпорации. Они хотели магию, которая работает всегда одинаково, хоть она и менее сильна и эффективна и требует больше ресурсов. Так тауматурги стали получать всю высокооплачиваемую работу, а шаманизм пришел в упадок. Простая экономика. Не помогло и то, что архимаг Совета Мерлина звала тауматургию единственной «настоящей» формой магии. Она сделала остальных шарлатанами.

Архимаг была в лагере тауматургии. Она не управляла тем, какой магии учили в школах, но она влияла на магическое сообщество. Когда она говорила, что годилась только тауматургия, остальные слушались. Даже мой папа считал, что шаманы были тратой времени, а он даже не был человеком.

— Я вижу, почему у вас проблемы.

— Все не так плохо, — доктор Ковальски опустилась на стул со скрипом. — Возглавлять университет было хорошо для самооценки, но шаманизму не нужно было одобрение институтов, чтобы сиять. Мы потеряли влияние на людей, но каждый жрец — шаман по определению, так что у нас всегда было это.

— Почему жрецы — шаманы? — я не думала, что богам было дело до того, как ты колдовал, пока ты выполнял работу.

— Потому что жрецы служат Духам, и, в отличие от тауматургов, шаманы не пытаются запихать своих богов в крохотные круги.

— О, — я ожидала что-то великое, но в этом был смысл.