Боги на неполный рабочий день

— Ты вообще не должна давить, — заявила доктор Ковальски. — Это нездоровый способ колдовать, особенно с твоей высокой тягой. Ты чуть не вытолкнула свою душу из тела.

— Но у меня не было выбора! Мы с моим другом чуть не умерли.

— Я не говорю о том, что тебе пришлось делать в экстренной ситуации, — строго сказала она, прижимая мозолистые пальцы к моим ладоням. — Такая рана не могла появиться от одного дикого заклинания. Ты страдаешь от того, что всю жизнь ужасно колдовала. Если не хочешь, чтобы это повторилось, тебе нужно регулировать тягу.

Я смотрела на нее.

— О чем вы говорите? Тяга — бессознательная. Это нельзя регулировать.

Теперь доктор Ковальски уставилась на меня.

— Ты серьезно?

Да. Меня учили, что с тягой рождались, как с волосами. У каждого мага было немного иначе, потому все заклинания тауматургов начинались с круга. Круг не только служил как топливный бак для заклинания, сдерживая всю магию, пока ее не нужно было применить, но и служил для преобразования, создавая из магии, которую схватил маг, силу, которую он мог использовать.

Кроме этого, можно было записать, что именно ты хотел от заклинания, выразить это серией логичных указаний, как компьютерный код. Из-за магических кругов все серьезные маги были тауматургами. В мире, где каждый маг и источник отличались, круги были тем, что всех объединяло. Без них пришлось бы настраивать каждое заклинание индивидуально, учитывать силу и концентрацию магии. Но если направить магию в круг, все странности пропадали, становясь хорошим источником силы, которая гладко текла по заклинанию. Круги убирали проблемы и с разной тягой магов, ведь, если все шло в одно место, не важно, как быстро или сильно ты лил туда магию.

Так меня учили.

— Нет, ты права, — сказала доктор Ковальски, когда я объяснила это. — Так и должна работать тауматургия. Но помни, тауматургия, как все стили колдовства, просто концепция. Это система, созданная людьми, чтобы помочь нашим головам принять то, что мы забираем силу из вселенной и придаем ей облик для использования. Но, как все, что сделали люди, тауматургия не без ограничений. Ее создали как универсальную магическую систему. Потому у всех языков заклинаний общие понятия. Но есть заметная разница между стилями, хотя каждый тауматург может прочесть, понять и наколдовать записанное заклинание. Для этого была создана тауматургия. Это усредненная магия.

— Это хорошо, — сказала я.

— Это чудесно, — согласилась доктор Ковальски. — Универсальность тауматургии — великая сила, особенно, если ты — корпорация, которая зарабатывает на напечатанных заклинаниях, изданных комитетом, чтобы их мог применять даже идиот. Но, хоть тауматургия чудесно направила магию в массы, она не подходит для исключений. В этом проблема универсальных систем: ты не можешь спланировать все. Даже если твои заклинания работают, как должны, девяносто девять процентов времени, один процент просто не сможет справиться. И кто-то с тягой выше человеческих пределов не подходит под стандарты.

Я недоверчиво посмотрела на нее.

— Вы хотите сказать, что моя магия слишком безумная для тауматургии?

— Это я и говорю, — ответила доктор, уверенно кивая. — Тебя учили системе, которая подходит для обычного мага, но ты не такая. Потому заклинания, которые ты брала в интернете, взрывались тебе в лицо. Ты не плоха в копировании заклинания, просто ты отдаешь туда столько магии, сколько оно не создано выдерживать. Конечно, все это ломалось.

Доктор Ковальски говорила так, словно это было очевидно, но мне казалось, что она перевернула мой мир и встряхнула его.

— Так дело не во мне? — прошептала я, тело дрожало.

— О, в тебе, — сказала она. — Заклинания в порядке. Ты толкаешь их дальше их пределов.

— Но только из-за безумной тяги, — отчаянно сказала я. — Не из-за того, что я…

«Ужасная, — прошептал голос отца в голове. — С изъянами».

— Дело не в твоих навыках, — сказала доктор Ковальски. — Я не видела, как ты создаешь заклинание, так что не знаю, хороша ли ты в этом, но весь смысл тауматургии в том, что тебе и не нужно быть хорошей. Не нужно быть гением, чтобы быть неплохим магом. Нужно просто уметь читать и копировать заклинания, а это может каждый идиот.

— Кроме меня.

— Было бы проще, будь ты идиоткой, — сказала врач. — Можно научиться создавать заклинания и исправить кривое колдовство, но твоя проблема в одной из основ всей системы тауматургии. Ты могла быть гением заклинаний, но вещи продолжали бы взрываться тебе в лицо, потому что заклинания тауматургии просто не созданы для такого исключения, как ты.

Я сжала ладони на коленях. Мне столько раз говорили — и я себе говорила — что я была ужасным, безнадежным и жалким подобием мага, и я должна была обрадоваться, что это была не моя вина. Что я не была неудачницей, хотя бы в этом. И я была рада. Отчасти. Потому что я была уверена, что поняла все, что сказала доктор Ковальски, хотя было еще сложно поверить, что это могло быть правдой.