Боги на неполный рабочий день

— Офелия! — закричал он, вытянув руки при виде меня. — Давно не виделись! Ты пришла заплатить и забрать свои вещи?

— Опал, и привет, Мартин, — сказала я, игнорируя потрясенный взгляд Ника. — Я сегодня продаю. Ты еще покупаешь мебель?

— Я покупаю все, — Мартин подмигнул мне. — У меня нет места для крупных вещей, но у нас с братом есть склад под автострадой, где продают мебель. Что у тебя?

Я ухмыльнулась и поманила пальцем.

— Качество.

Он послушно пошел за мной, обходя Ника, пока мы выходили осмотреть грузовик. Как ожидалось, глаза Мартина загорелись при виде дорогих вещей, которые нравились моей маме. Блошиных рынков и больших домов аукционов было много, и ломбарды обычно получали остатки. Товар, как мой, редко попадался ему, и я это знала.

— Я хочу три тысячи за все.

— Это безумие, — сказал он. — Я не смогу продать это так дорого.

Он мог легко получить пять тысяч, но нельзя было начинать торг с того, что хотелось.

— Две восемьсот, — я подняла голову. — Но я снижу до двух пятьсот, если заплатишь золотом.

Мартин опешил.

— Чем заплачу?

— Золотом, — сказала я. — Часы, украшения, монеты. Мне важен только вес.

— Зачем тебе золото? — он удивленно посмотрел на меня. — Это все твое ведьмовство?

Ник обернулся.

— В каком вы году? Она — маг.

Мартин фыркнул.

— Ты не видел, что она мне продавала.

Я продавала ему крутые вещи за последние несколько месяцев. И я хотела вернуть их, как только мое состояние бедности подойдет к концу.

— Я сейчас в хорошем настроении, — сказала я, невинно улыбаясь ему. — Две пятьсот. Обменяем на вес.

— Две тысячи, и я отдам тебе твое чучело ящера.

— Это броненосец, и нет, — я сжала кулаки, чтобы не потянуться к своему чуду в броне. — Две пятьсот честно, и ты это знаешь. Ты хочешь мебель или нет? Потому что мы можем поехать куда-нибудь еще.

Мартин голодно смотрел на кровать с белым одеялом.

— Две двести?

Я вытащила телефон и стала печатать Сибил приказ закрыть грузовик.

— Ладно, две пятьсот! — недовольно сказал Мартин. — Но сами выгрузите.

Я взглянула на Ника, он пожал плечами.

— Ладно, — сказала я. — Куда отправить?

— В гараж, — он указал на дверь в дальней стене магазина. — Я посмотрю, наберу ли две пятьсот золотом.

— Приятно иметь с тобой дело, — бодро сказала я, он прошел внутрь, бормоча под нос о ведьмах, золоте и проклятой мебели. Когда он ушел, я повернулась к Нику. Он хмурился.

— Сколько вещей ты заложила за последние пять месяцев?

— Все? — я пожала плечами, прошла в грузовик и схватила коробку. — Сложно сказать. Я закладывала по частям, когда нужно было платить. То, что ты помог спасти, остатки. Поверь, моя коллекция была крутой.

— Почему ты просто не продала ее? — спросил Ник, подходя, чтобы схватить диван. — Ты заработала бы намного больше.

— Потому что я хотела однажды вернуть вещи, — проворчала я. — Если бы я продала, могла бы заработать вдвое больше, но это купили бы так, что я больше не увидела бы свои вещи. Если я заложу их тут, шансы есть. Ты видел, какие у него цены? Никто в этом районе не заплатит так много за чучело броненосца, — я улыбнулась. — Он платит мне за хранение моих вещей. И да, есть шанс, что это продадут раньше, чем я их выкуплю, но я рискую и выбираю цены ниже, если это дает шанс вернуть мои сокровища.

И я верну их. Я рассеяла свою коллекцию по ломбардам города, чтобы ограничить потери на случай, если коллекционер придет и поймет, на что смотрит. Иронично, большую часть вещей я купила с папой, когда он учил меня торговаться. В конце оказалось, что общим у нас была только любовь к красивым и интересным вещам. Он гордился мной, когда я замечала диковинку в море подделок, или когда я получила на аукционе грязную ткань, которая оказалась ранее неизвестным портретом от Джона Сингера-Саргента. Та масляная картина все еще была в фойе музея искусств папы в Сеуле. Мы оба знали, что это была не лучшая картина Саргента, и она не заслуживала такое внимание, но папа отказывался переместить ее.

Это давало мне раньше надежду. Первые четыре года в институте я думала, что Ёна можно уговорить, если найти хорошие аргументы. Но каждый раз, когда я пыталась, все приводило к нашим крикам друг на друга, пока я не принимала, что ошибалась. Тирана, который не хотел передумывать, переубедить нельзя было.

— Идем, — я хмуро посмотрела на дорогие подушки и расшитые пледы. — Отнесем этот мусор и отправимся дальше.

Ник мог носить по пять ящиков сразу, поднимать диваны одной рукой, и мы за двадцать минут перенесли все из грузовика в грязный гараж. Когда мы вернулись в магазин, Мартин разложил мое золото на стойке. Он даже расстелил черный бархат, будто мне было дело до красоты часов и колец. Я с порога видела, что Ролекс был подделкой, но мне не был важен лейбл. Меня интересовало золото. К счастью, в моих очках был сенсор плотности, и он был даже лучше, чем на телефоне. Обычно я проверяла им плотность дверей и то, что было за горами ящиков, но интерфейс предлагал и проверку металлов. Золото было плотным, и его было легко увидеть. Потому я знала, как сильно меня обманывали.