Боги от науки

При возможности рекламировать свои услуги, ввинчиваясь прямо в головы наиболее вероятных клиентов, ничего удивительного в популярности услуги не было. Мечтательные подростки, начинающие понимать, что у них не хватит мозгов осуществить все то, чего хотелось, широкая аудитория тех, кто в свое время вкусил небесных резервов, просто амбициозные люди, понимающие, что ум всегда в цене, любители экзотических аттракционов. Почему кое–кто из «потребителей» оказался более достойным, чем иные «боги», — не спрашивайте. Степа над этим десять лет голову ломает, все никак не смирится. Есть такое модное изречение, что, мол, большинство талантливых людей лениво. Это, наверно, так и есть, потому что других ответов не предвидится.

Примеру пикселеголовых, понятно, последовали. Не очень, конечно, многие, так, пара тысяч людей в паре сотен параллельных вариантов нашего мира, остальные–то, наверно, не спешили расставаться со своими родными «мощностями». Впрочем, торговцы никогда не были в убытке, потому что покупатели мозговой силы часто брали на себя и развитие мозга — новые изобретения, создание произведений искусства, демонстрация своей начитанности, разнообразный интеллектуальный труд отлично вписывались в схему получения выгоды от арендованных мозгов, но в этом случае в выигрыше оставались все.

Движение, наверно, живо и поныне, но расцвет уже позади. Немодно стало пользоваться чужими мозгами, не иметь своих — как только много народу просекло, что это вообще возможно. Началось расслоение общества с интеллектуальным снобизмом, завистью чужим мозгам и прочими милыми атрибутами. «Великая пятерка» — Степа, Женя, Костя, Саша и Галина Александровна — не один вечер провела в криках души и полуриторических воззваниях к небесной канцелярии на тему «Почему так–то? Почему все неминуемо сваливается в цинизм, деньги, неравенство и так далее?». Время, сжимаемое и растягиваемое во всех направлениях, еще не потеряло своей способности все перемалывать и лечить, пионеры лишних измерений позволили себе погрузиться в свою жизнь, свои проблемы и свои победы и утешиться тем, что утопия в принципе возможна, только если глядеть на нее в щелку под определенным углом.

Глава 4

Теперь, читателям на потеху, надо, наверно, немного осветить матримониальный сектор интересов двух молодых людей, столь рьяно желавших друг друга поженить. Итак…

Дело было, наверно, года четыре уже назад, в самый разгар студенческой жизни. Все четверо уже закончили школу, учились, работали, пытались понять, что представляет из себя взрослая жизнь и стремились перерасти в нее из своей затянувшейся веселой, но нестабильной подростковой поры. Саша с Костей немного отдалились от компании, срослись в единое двуликое существо и принялись искать себя во всем, куда только пускали, Степа с Женей же частенько коротали вечера за чаем, музыкой и разговорами.

— Что нужно человеку в жизни? — рассуждал Степа. — Дом построить — как–то пока не тянет в коттедж перебираться, дерево посадить — цитрусов у меня на подоконнике немало выросло. Остается…

— Ребенка вырастить, — испортил трагическую паузу Женя. — А для этого нужно…

— Вот именно, — кивнул Степа. — А для этого нужно перестать быть слегка замкнутым и депрессивным студентом, как я, и начать искать в этом жестоком мире истинные чувства.

— Эк мы заговорили! — удивился Женя. — Двадцать лет…

— Двадцать один.

— Двадцать один — это не срок, чтобы бросаться и кого–то искать.

— Знаю. Но то ли я превращаюсь в депрессивную школьницу, то ли Костин пример перед глазами смущает, то ли подтягиваюсь я мало, но иногда волком выть хочется… Извини.

— Зачем выть? Лучше спеть что–нибудь. Шевчука того же, например, из самого–самого первого альбома.

— Извини, не слышал.

— Есть там одна песенка, «Любовь в мире есть» называется, — протянул Женя, вытаскивая из пространственного кармана гитару. — Забавно иногда переслушать.

Видя, что Женя собирается играть, Степа вызвал в своем мозгу Интернет, достал оттуда слова, включил подачу оных по строчкам и приготовился подпевать:

— Вы правы, я знаю, любовь в мире есть, да только таких, как я, тоже не счесть, — пропел Женя последние строчки. — Надеюсь, это он не всерьез.

— Если даже серьезно, — мрачно заметил Степа, — это был его первый альбом, а потом–то, наверно, уже отбоя не было. Это сейчас он — старый и заросший «дедушка Шевчук». — Потом безо всякого перехода он заметил: — Ты вон тоже, кстати, музыку пишешь. Скоро будешь уже не с нами, а где–нибудь на вершине, полузадушенный знаками внимания.

— А ты у нас великий писатель, — парировал Женя. — И сумрачный гений. Таких тоже любят.

В таком духе разговаривали еще полчаса, а потом кто–то из них внес рациональное предложение:

— Давай перестанем страдать фигней, представим страну в виде одной большой социальной сети с досье на каждого и немного по ней погуляем. Или мы не боги от науки, а зануды от философии?

— Скорее второе, но это не поздно исправить.

Глава 5

а)