Боги, пиво и дурак. Том 2

Глава 3. Размер имеет значение

От взгляда баронессы мне стало как-то не по себе.

А она, продолжая пристально меня рассматривать, между тем продолжала:

— Ну что же. Давайте обсудим нашу сделку...

— Баронесса, школу здесь представляю я, — подал голос Ян. — Поскольку я — ее магистр. Вот ваша заявка...

— Ах, не торопите меня с вашими писюльками, — отмахнулась баронесса. — Время придет — я все подпишу, даже не сомневайтесь, голубчик. Но детали этого дела я готова обсуждать только с тем, у кого, как я знаю, достоинство достаточно велико...

— Тетушка! — перебила ее Лиза, заливаясь краской. — Пожалуйста, не говорите так...

— Не смей перебивать меня, — нахмурилась баронесса, недовольно взглянув на девушку. — Говорю, как хочу.

Легкий озноб пробежал у меня от пяток до макушки.

«Достоинство достаточно велико» — это она вообще о чем?..

Старуха отложила лорнет на стол и уронила свои сухие руки в складки длинной пышной юбки.

— В качестве официального исполнителя моего поручения мне нужен человек, который способен проявить свою мужскую силу и твердость даже в несколько пикантных обстоятельствах, — без малейшего смущения заявила она. — И этот молодой человек, Даниил, однажды уже показал свои лучшие стороны в общении с Элоизой. Стало быть, у меня есть повод надеяться, что я так же не останусь разочарована. Так что, господа, оставьте нас наедине! — потребовала баронесса. — Элоиза, занавесь окна...

Мои сотоварищи нерешительно двинулись назад, и я испуганно попятился вместе с ними.

— Мужики, вы чего?.. — прошептал я, оборачиваясь на Яна с Азрой. — Я на такое не подписывался, не бросайте меня...

— Держись, Даня, — проговорил Ян. — Мысленно мы с тобой.

— Поддерживаем твою твердость, — с ироничной усмешкой подхватил Азра.

— Я не готов!.. — чуть ли не в голос запротестовал я.

— Ради школы всем нам придется чем-то жертвовать, — эпично заявил Янус, стараясь сохранить на лице трагическое выражение.

— Если что, мы так и напишем на твоем надгробном камне: «Служил „Парящему грифу“ не жалея своего достоинства», — с серьезной миной сказал Азра.

Поддержали, блин!

Майя не вмешивалась в наш шипящий спор — она просто сразу развернулась и вышла из синей гостиной.

И через мгновение я остался в темной комнате совсем один против старой утки и утенки помоложе.

Мать честная, может, забить на все и тупо сбежать?

Тем временем Лиза зажигала свечи на столике, а баронесса вновь обратилась ко мне.

— Подойдите ко мне поближе, Даниил. Ну что вы побледнели, дорогуша, я же не кусаюсь. Присядьте рядом...

Я нерешительно подошел к столику и опустился в мягкое, обтянутое синим шелком кресло с резными ножками. Сердце гулко билось в груди, хваленое мужское достоинство съежилось, как на морозе.

Ради школы я действительно был готов на многое. Но если эта старуха действительно потребует от меня того, о чем я сейчас думал, то я однозначно дезертирую. Без вариантов.

— Я знаю, что волей случая моя племянница доверила вам свое доброе имя и свою честь, — заявила баронесса. — И хотя вы находились в стесненных обстоятельствах, тем не менее никак не воспользовались возможностью потребовать оплаты за свое молчание или, напротив, продать скандал, который запятнал бы нашу семью. Это характеризует вас как благородного человека, способного хранить тайны. Так что давайте перейдем сразу к делу...

С этими словами баронесса сморщенными руками начала расшнуровывать лиф своего платья.

О боги, это нужно было срочно остановить!

Я подскочил с кресла, как ужаленный.

— Госпожа, я не готов...

— Голубчик, не опускайтесь до пошлого малодушия! — раздраженно заявила баронесса. — Покажите свое достоинство!

Чего? Ну уж нет. Шалишь, бабуся — устарела! Я решительно набрал воздуха в грудь, чтобы резко и категорично отказаться, но тут она распахнула передо мной лиф своего платья...

Я едва удержался, чтобы не охнуть в голос.

Под лифом баронесса напоминала мумию. От самой шеи и ниже женщина выглядела, как древний покойник. Мертвая коричневая кожа плотно обтягивала тронутые тлением ключицы и ребра, а промеж двух складок, некогда бывших женской грудью, зияла глубокая трещина.

Я невольно принюхался, но никакого запаха мертвечины не почувствовал.

— Как это... — проговорил я, не в силах отвести глаз от такой специфической обнаженки. — То есть... Вы не живая?.. Или живая? — осторожно спросил я.

— Увы, я и сама точно не знаю, — с печальной иронией отозвалась баронесса. — Это очень долгая и грустная история, которую никак нельзя выставлять на поимение народу...

Я озадаченно приподнял бровь.

Поимение?..

Лиза, остановившись за спиной своей тетушки, поспешно прижала палец к губам — мол, т-сс, просто слушай.

А полумертвая старушка, ничуть не смущаясь своей наготы, продолжала:

— Видите ли, голубчик, мой супруг, ныне покойный, был мастером нэкромантии. К прискорбию, наша совместная жизнь не была безоблачной, и однажды одна неприличная ссора из ревности переросла вот в такое проклятие. Мне сто тридцать четыре года, из которых вот уже восемьдесят лет я пребываю в таком состоянии.

— И вы хотите снять заклятие? — предположил я.