Боги, пиво и дурак. Том 3

В любом случае, стоило прикинуть разные варианты и хорошенько подумать, что отвечать. Потому что лгать ей в глаза у меня вряд ли получится — такие люди обычно нутром чуют вранье. Но если смешать правду с недоговоренностью и крупицами вымысла — тогда получится хороший и реалистичный замес. У такого и сторонних подтверждений отыщется сотня.

Мысленно покрутив разговор и так, и эдак, я понял, что курить хочется уже неудержимо.

Я поднялся, постарался максимально сдвинуть руки вбок, чтобы дотянуться до кармана, и это мне удалось. Вот только карман был слишком глубоким, чтобы я смог достать папиросы. Но я не унывал — приподнявшись высоко на цыпочки, я прижался бедром к краю стола и таким образом приподнял содержимое кармана повыше. И смог выцарапать портсигар из кармана на стол.

Повернувшись спиной, я обеими связанными руками нащупал крышку и открыл ее. Вынул папиросу и аккуратно положил на край стола. Довольный своей сообразительностью, я опять развернулся к столу лицом, наклонился и подхватил папироску зубами.

Гордо прошествовал к канделябру, я прикурил от свечи и с наслаждением затянулся сладковато-горьким дымом.

Ух, как же хорошо!

Попыхивая папиросой, я от нечего делать прошелся по комнате. Заглянул в окно, откуда виднелась главная площадь и неровный рисунок разбегавшихся в стороны улиц. Потом приблизился к стене с картинками...

Внезапно часть этой самой стены с характерным звуком трения кирпич о кирпич выдвинулась вперед и отодвинулась в сторону, открывая проход в еще одну комнату — просторную и ярко освещенную. А у прохода стояла сама Стефания — в строгом темно-синем костюме с блестящими пуговицами, вся такая собранная и серьезная.

Она озадаченно посмотрела на курево у меня во рту. Но ничего по этому поводу не сказала.

— Здравствуйте, Даниил, — Ее слова звенели, как падающие льдинки. — Меня зовут Стефания Загорская. Я — официальный представитель министерства...

— Я знаю, кто вы, — сказал я, перекладывая языком папиросу в уголок рта.

Она вздернула тонкие брови.

— Вот как. Что ж, это хорошо. Проходите, присаживайтесь. У меня к вам масса вопросов, — холодно заявила она, жестом указывая на кресло перед массивным письменным столом, за которым, по всей видимости, собиралась расположиться сама.

В этот момент она чуть повернула голову, и на безукоризненной белой щеке я заметил стыдливо припудренный, примятый розовый след. Как если бы строгая госпожа неловко уснула, подложив руку под голову, и на лице отпечатался рельеф складки или выразительного крупного шва.

Какая милая, выразительная деталь!

И каким бы холодным тоном эта женщина не разговаривала теперь со мной, я видел в ней не снежную королеву или непреклонного робота, а теплую живую девушку. Просто при исполнении.

Я вошел в открывшуюся комнату и огляделся. По сути, обстановка здесь мало отличалась от нашего КПЗ — такая же решетка на окне, тумбы со свечами вдоль стен, портреты каких-то мужиков на стене и стеллаж с бумагами и книгами позади стола.

Единственное серьезное отличие заключалось в наличии мягкого темно-зеленого ковра.

С невозмутимым лицом я повернулся к госпоже следователю.

— Вы не возьмете у меня папиросу? Боюсь испортить пеплом ваш ковер.

Стефания поджала губы. Подошла ко мне. Я немного опустил голову, чтобы ей удобней было до меня дотянуться, и при этом чувствовал, как исподволь смеются мои глаза.

А ведь я сейчас хорош, верно? Прикид палача мне шел идеально. Высокий, мускулистый, фонтанирующий флюидами Флоры да еще и связанный — прямо герой женского романа!

Ну давай, детка. Я не кусаюсь. Психологи говорят, что попросить другого человека что-то тебе подать помогает наладить связь между ними.

Так вот, я не против связи. Во всех смыслах этого емкого слова.

— Повернитесь ко мне спиной, — заявила Стефания.

Мысленным взором я вдруг увидел ее в черном латексном костюме, с красной помадой на губах и плеткой в руках. Получилось так живописно, что я даже с каким-то удовольствием подчинился ее требованию.

Коснувшись нежной рукой моего запястья, девушка перерезала веревку.

— Можете продолжать курить, если вам это нужно, — с ироничной насмешкой в голосе снисходительно разрешила мне Стеф. — Пепельница у меня есть.

Я невольно улыбнулся.

То есть развязать преступнику руки тебе проще, чем вынуть папиросу изо рта? Ну что ж, это тоже неплохой знак.

— Благодарю, — сказал я.

И, приблизившись к столу, устроился на отведенном мне месте допрашиваемого.

Стефания бодрым шагом прошла мимо меня и присела в свое кресло.

За этим важным столом, на фоне книг, стопок бумаг и папок она выглядела как кандидат в губернаторы на рекламном проспекте.

Или как строгая учительница в самом начале порнофильма. Удивительно, а я ведь раньше никогда не задумывался, что эти разные жанры так неуловимо близки.

— Где я могла вас видеть раньше? — спросила она, пристально вглядываясь в мое лицо.

— Вариантов может быть много, — уклончиво ответил я. — У меня есть удивительная способность оказываться в массовке всех происшествий в городе.