Боги, пиво и дурак. Том 4 (СИ)

— Ты можешь найти, с кем он переписывался? Чтобы сопоставить реплики?

— Понятия не имею, — честно ответил Лёха, меняя синий цвет глаз на красные огоньки. — Я только в первый раз попробовал себя в этих водах!

— Да ты — будущий призрачный бог информационных морей! — искренне похвалил его я. — Ты невероятно крут!

Некромант довольно кашлянул.

— Ну, это само собой...

— А когда примерно происходила эта переписка, можешь установить?

— Ответ будет тот же, — сказал Лёха. — Понятия не имею. Но недавно. Беседа еще плавает по поверхности, а не осела на дно.

Я шумно выдохнул.

— И вот что мне делать? Бежать спасать принца Альбу? Как будто у меня своих проблем нет!

— Есть, конечно, — фыркнул некромант. — Например, спасти одну особу в мундире.

— Умолкни, плесень, — хмуро зыркнул я на приятеля. — Сам знаю...

Глава 3. Иголка в стоге сена

Первым желанием было бежать в город, трясти Яна, как грушу, звать на помощь всех недавних собутыльников, чтобы найти прямой выход на принца и во что бы то ни стало защитить Стефанию от несправедливого суда.

Но это глупое стремление загрести жар чужими руками улетучилось буквально через мгновение. Потому что ни у кого из богов не имелось ни малейшего личного повода вмешиваться в дела людей, и я никоим образом не смог бы их принудить, а у Януса очевидно не хватит рычагов, чтобы повлиять на происходящее. Да и проблем у него и так выше крыши — к чему лишний геморрой? Потому что мне чьи-то голубые глаза понравились?

А вот мне судьба прямо под носом один такой рычаг оставила. Спасенный принц — это очень неплохой вариант.

Так что сначала необходимо распознать среди учеников Альбу — это раз. А потом красиво спасти — это два.

Ну и каково тебе ощущать себя в роли спасителя, Даня? Кафтанчик не жмет?

С этими мыслями я выкурил пару сигарет, с грустью отметил, что у меня их осталось совсем немного и надо бы дым поберечь.

А потом еще раз покрутил в памяти каждую фразу из того сообщения, которое выудил для меня Лёха.

«Сведения подтвердились». Если бы принц официально и с музыкой вступил в школу начертаний, об этом знала бы вся верхушка, и никакого подтверждения особо не требовалось бы. Значит, все-таки Альба прибыл сюда по-тихому. «Каким бы качественным не было сопровождение, его можно будет узнать даже под идеальной иллюзией». Стало быть, автор этого послания предполагает, что принц в школе будет находиться с сопровождающим лицом, и может скрывать свой истинный облик.

Впрочем, для меня не было разницы, скроет он свое лицо или нет — ведь я понятия не имел, как выглядит наследник. Даже примерный возраст оставался загадкой. С одинаковым успехом Альба мог оказаться как ребенком, так и взрослым мужиком.

Блин.

Интересно, а местные ученики и наставники знают, что среди них есть принц?

Вероятно, я бы мог задать прямой вопрос Эребу — уж он-то должен быть в курсе. Но, с другой стороны, я не знал, как он отреагирует на такую осведомленность. Что, если за лишнее любопытство мне так прилетит, что мало не покажется? Или же он возьмет и просто вышлет принца. И тогда накроется мой рычаг медным тазом.

К тому же...

Если допустить, что Эреб однозначно всегда знает, кто поступает к нему в школу — то наверняка он должен знать не только о принце и его сопровождении. Но и про того засланного казачка, который пришел за ним.

Или не должен?..

В конце концов, убийцей может стать кто угодно: отпрыск знатного рода, мясник с отличными природными данными или некий ученик некой школы военного мастерства. В душу-то им не заглянешь.

Я совсем запутался.

Думай, Даня. Думай.

Решай, как действовать будешь.

Хотя прежде, чем что-то решать, неплохо бы чего-нибудь почитать про королевскую семейку и этого Альбу — в порядке политического ликбеза. Чтобы хоть в общих чертах представлять, что это за человек.

Пристегнув Лёху к поясу, я подобрал со стула куртку и направился исследовать коридоры школы, а если конкретнее — искать библиотеку.

Как только дверь за нами закрылась, в комнате раздался грохот.

Я дернулся, чтобы вернуться и проверить, что случилось, но некромант остановил меня:

— Это я Молчуна отпустил. Пусть полежит немного.

Я хмыкнул.

— Разумно. Только в следующий раз можно его как-то потише отпускать?

Лёха фыркнул:

— Переживаешь, что ушибется?

— Переживаю, что кто-нибудь может решить, будто это я грохнулся.

— Ладно, в следующий раз уложу его на бочок с колыбельной, — ехидно ответил Лёха.

Я промолчал. Но мысленно представив колыбельную в исполнении черепа, невольно улыбнулся.

Ты живешь в дурдоме, Даня. В мире, где один мертвец иронизирует над мертвостью другого и готов в шутку спеть ему колыбельную. А ты, вместо того, чтобы вспомнить о собственной смертности и тикающих часах Фортуны, забавляешься этой шуткой.

Офигенно.

Так началось мое знакомство с настоящей школой начертаний, которая на деле оказалась вовсе не такой многолюдной и шумной, как можно было бы ожидать. По крайней мере, пока я добрел до огромного зала с высоченными стенами, полностью занятыми книжными полками, мне никто не встретился.