Боги, пиво и дурак. Том 7

Стоило только мне убрать руку, как воин упал, будто я был его единственной опорой.

Лицо его стало синюшно-серым. Глаза так и остались широко распахнутыми, лицо перекосила жуткая гримаса.

Он не дышал.

Мы с Киром переглянулись.

Он отступил в сторону, и я увидел полуистлевший труп в латных доспехах — все, что осталось от его противника.

Не сговариваясь, мы сели верхом и, пригнувшись, помчали прочь — не оборачиваясь и ломая по пути ветки. Копыта гулко стучали по тропе, и звуки погони вскоре потонули в этом ритмичном стуке.

Наконец мы выехали к заснеженной реке и сбавили темп.

— Это было мощно, — сказал я, оборачиваясь на Кира. — Я про синюю реку. В первый раз вижу такое.

— Да, хорошая способность. Редкая. Называется «волна смерти». Я ее получил от Оракула в подарок в виде книги…

Я усмехнулся.

«Волна смерти», значит. Махнул рукой — и все враги в этом направлении померли!

А мне в свое время бухалово подарили.

Нет, ну а че. Зато оригинально.

— Жаль только, что этой способностью нельзя часто пользоваться, — с кривой усмешкой добавил Кир.

— Почему?

— Укорачивает жизнь.

Я тихо выругался. Еще раз более пристально посмотрел на своего спутника, выискивая возрастные изменения.

Тот заметил мой взгляд.

— Ну не настолько, чтобы тут же превратиться в дряхлого старика! — пояснил он мне. — Но на пару-тройку лет я только что постарел. — Охренеть. Так может, не надо было?.. — невольно вырвалось у меня.

Кир невесело рассмеялся.

— Боишься, не доживу до приезда в столицу? Не переживай, доставишь меня в лучшем виде! Где сам не справишься, я помогу… — с издевкой добавил он.

Я только головой покачал.

— Оракул ведь вытащит тебя? — негромко спросил я. — Ну, потом?

— Не знаю, — нахмурившись, ответил Кир. — Он мне не отчитывается о своих планах. Слушай, может, пожрем?

— Не сейчас, — отозвался я, глядя в небо. — Видишь во-он стая кружит?

— Думаешь, вороны?

— Похоже на то. Так что давай-ка прибавим ходу.

В итоге перекусить мы смогли только ближе к вечеру. Кир сначала отказывался есть мою свежепризванную курицу — его, видите ли, смущало, что у нее вместо задницы вторая голова.

— Как ты можешь быть уверен, что она вообще не ядовита? — спросил он меня, с брезгливой миной наблюдая, как я у костра потрошу свое произведение.

— Думай, что хочешь, — хмыкнул я. — Мне больше достанется.

— Ладно, не жадничай! Может, тогда еще хлеба сделаешь?

— Один у нас уже убежал, — напомнил я про недавнюю неудачную попытку призвать каравай.

— Ну и слава богу — очень уж выразительный у него был взгляд и слюни противно из пасти текли, — проговорил Кир, невольно поежившись от воспоминаний.

Хлебушек и правда получился характерный, со звериной пастью и тонкими ножками.

— Как думаешь, местное зверье обрадуется нашему колобку? — улыбкой спросил я, насаживая мясо на зеленые заостренные палочки.

Кир расхохотался. Глотнул еще коньяку, который я набодяжил с самого начала. И задумчиво проговорил:

— Вот так, небось, боги и создали жирафа. Или утконоса там. Называется, не успели догнать, чтобы переделать.

— Ну, поскольку жираф не волочит свою шею позади, а вполне себе гордо с ней ходит — может, все-таки это не ошибка, а креативный подход? — предположил я.

— Давай, креативщик, попробуй все-таки еще раз хлебушек испечь. Я за мясом послежу.

Вторая попытка удалась значительно лучше. Правда, наш каравай опять побежал на тонких ножках, но на этот раз с виду он выглядел самым обычным хлебом.

Удара кулаком хватило, чтобы он перестал сопротивляться и позволил себя разрезать.

— Получилось! — радостно сообщил я, демонстрируя Киру ломоть.

Тот с улыбкой покачал головой.

— Главное никому не проболтаться, как мы жарили безжопую курицу и убивали хлеб, а то меня и в этом мире в дурнушку упекут.

— Ничо, не боись, — усмехнулся я, разглядывая срезанную хлебную ножку. — Если что, мы придем с ордой бешеных хлебушков и станцуем для докторов джигу!..

Тут я вдруг вспомнил, что вообще-то везу его в местечко пострашней дурнушки.

И никакие хлебушки не помогут.

Ситуация начинала меня удручать. С одной стороны, я вроде как спешил освободить друзей. А с другой…

Рядом со мной совершенно добровольно ехал человек, которого ради этого самого освобождения я собирался отдать на казнь. И мало того, что доброволец не пытался сопротивляться. Он еще и помогал мне исполнить задуманное.

Сегодня днем мы сражались плечом к плечу.

А через неделю я должен сдать его, как подросшего теленка на бойню.

Жизнь — дерьмо.

Я полез за папиросой. И, глядя на то, как Кир жарит мясо, проговорил:

— Я больше не злюсь на тебя, как раньше.

Тот усмехнулся.

— Да ну? Прямо повод выпить.

— Не обольщайся. Может, тебе это без разницы, может нет. Но я должен еще раз все проговорить, чтобы потом самому не чувствовать себя скотиной. Так вот, когда мы приедем в столицу, я сделаю то, что должен. И передам тебя Альбе.

Кир стал серьезным. Кивнул.

— Знаю.

— Но эта необходимость не доставляет мне никакого удовольствия.

— Это я тоже знаю, — сказал он, глядя в огонь. — За рамки шахматной доски никому не выпрыгнуть. А раз так, остается лишь одно.

— Что именно?