Боги, пиво и дурак. Том 7

В крепости сверкали конструкты. Вокруг творилось что-то безумное: воины бились, трупы — кровоточили, пауки копошились в растаявшей грязи внутреннего двора. Дым ел глаза, а Арахна — какого-то лысого мужика в вычурных доспехах.

Просто отлично.

Почти в самом центре двора зияла двухметровая воронка — это из нее и валил черный смрад. Въездные ворота и часть стены просто отсутствовали — вместо них висела дымовая завеса, из которой с радостными воплями один за другим в крепость вбегали солдаты Георга.

А ближе к тюремному корпусу виднелась клетка с начертаниями на металлических подвесках, закрепленных по углам. И в ней сладко спал наш медведь, развалившись на спине.

Тут до меня добрался Альба.

Пора было двигаться дальше. Я бесшумно соскользнул по паутине вниз и метнулся вдоль стены к клетке.

— Та’ки! — полушепотом позвал я, отпирая задвижки. — Эй, давай просыпайся!

Медведь приоткрыл один глаз, посмотрел на меня — и продолжил спать.

— Давай вылезай уже! — возмутился я, и, сунув руку в клетку, принялся толкать лежебоку.

Медведь очнулся, Заворчал. Приподнялся. А потом приподнял хвост и… прогадился. Прямо у меня на глазах. Как самая последняя скотина!

— Ты совсем, что ли, одичал за решеткой? Гадить-то на людях!

Но Та’ки моя лекция была глубоко до лампочки. Он почесал себе брюхо и принялся вылизываться.

И только тут до меня дошло.

Наш панда действительно был просто пандой! Божественной, конечно, но все равно лишенной человеческого разума. Ведь человеческая сущность наставника сейчас дремала в истерзанном теле в подземелье!

Твою жеж мать.

И как мне теперь совладать со зверюгой? Он же никуда со мной не пойдет, а так и будет спать, гадить и лизать себе зад!

Хотя…

Присев возле клетки, я закрыл глаза и мысленно представил себе любимые дурманные стебли, которые Та’ки жрал целыми днями.

Пожалуйста, пусть мне и в этот раз повезет! Конечно, везение не бывает вечным, и очень скоро мне прилетит такой откат, что я, небось, неделю буду сидеть в комнате, обитой одеялами, чтобы не убиться на смерть на ровном месте.

Но прямо сейчас мне должно повезти. Ради всех нас, ради «Грифа»! Потому что какой мы «Гриф» без пьяного Та’ки?

Я повторил возникший перед глазами символ…

И тут в глазах у меня потемнело. В ушах невыносимо громко застучал пульс. В груди все как будто каменной плитой придавило, не вдохнуть, не выдохнуть.

Господи, только не это. Я не могу помереть от сердечного приступа прямо сейчас, это слишком комично! Надо мной же все ржать будут — скажут, не вынесла его нежная душа вида наставнической кучи…

Что-то меховое ткнулось мне в руку, и я сквозь мутную пелену увидел медведя. Он выбрался из своей клетки и пытался взять у меня из руки дурман.

Альба понял, что со мной что-то не то, и поспешил на помощь. Но стоило ему протянуть ко мне руку, как медведь вдруг оскалился.

Серьезно? Панды, оказывается, умеют скалить зубы? Кто бы мог подумать…

— Спокойно, он свой, — сдавленным голосом проговорил я, давая Та’ки откусить кусок стебля. Опираясь на плечо принца, я с трудом заставил себя сделать вдох.

Все, на сегодня хватит призывов. А то я реально ноги протяну.

И тут в опустевшую клетку врезался здоровенный булыжник, отлетевший в сторону от боевого конструкта.

— Уходим! — скомандовал я. Пригнувшись, двинулся в сторону входа в тюремный корпус, но поскользнулся на растаявшей липкой глине и рухнул в нее всем прикладом.

Ну вот и все. Отняли у кота Масленицу. Начались суровые будни. Что там тебе обещали? Титул? Получите, распишитесь!

Подхватившись из грязи, я рванулся в сторону тюрьмы. За мной, как приклеенный, побежал медведь, а уже следом за медведем — Альба.

За Альбой цепочкой увязалась Арахна, бормоча себе под нос: «Эль! Вкусный эль!» Короче, собрание всех граций. Дедка, бабка, внучка, Жучка.

С первым аборигеном мы вплотную столкнулись уже внутри тюрьмы. Правда, меньше всего было похоже, чтобы он кого-то здесь охранял — скорее, сам прятался. При виде нашего дружного хоровода с жующим медведем и бормочущей паучихой он бросился по коридору куда-то вглубь тюрьмы. А я ринулся вниз по ступенькам — туда, где сидели наши. И еще совсем недавно вместе с ними обитал и сам.

— Эй, парни! — крикнул я, очутившись внизу. — Подайте голос, кто где!

— Даня?.. — услышал я в ближайшей каморке голос Азры. — Даня, что происходит?

— Это долгая история, — сказал я и принялся срубать замки.

Операция по высвобождению «Парящего грифа» прошла практически без осложнений, если не считать, что в процессе я получил по лбу отскочившей скобой, уронил один из замков себе на ногу и радостная Майка, едва дождавшись снятия замыкающих начертаний, с такой стремительностью вылетела из своей темницы, распахнув дверь, что долбанула меня этой самой дверью по больной ноге.

В общем, я аж прослезился. Предпочитаю думать, что от радости.

А когда мы поднялись наверх, я услышал жалобные крики из дальнего коридора.

— Помогите! Помогите, не бросайте нас! — надрывно кричал кто-то.

Оставить людей запертыми здесь мне показалось жестоким.

И это касалось абсолютно всех заключенных.