Боги, пиво и дурак. Том 8 (СИ)

Твари с поразительным проворством и визгом отскочили от меня, закрывая лица руками.

Потому что, как это ни странно, у них действительно были и руки, и лица!

Но какие! Господи ты боже мой, в этой пещере проходит кастинг невест для Голлума?

По-обезьяньи опираясь на руку и подволакивая ноги, в стороны расползались женообразные существа. Все трое были синюшными, в рваном тряпье, с настоящим мочалом вместо волос. При этом одна из них явно была молодой и чем-то напоминала Арахну. Вторая обладала большими габаритами, и из-под рванины выглядывала увесистая обвислая грудь. На ладонях виднелись грубые коричневые наросты, похожие на древесную кору, по губам неровно размазалась жирная красная субстанция.

Но самой жуткой была третья красотка. Верх ее тела казался высохшим, на дряблых руках неравномерно отвисала кожа. Зато нижняя половина явно имела размер плюс сайз, отчего все тело напоминало грушу. Складка живота бесстыдно вываливалась в дыру на ветхой одежде, задравшийся подол обнажал толстые коленки и отечные голени с крошечными ступнями. Вместо глаз по старческому лицу тянулись уродливые складки кожи, как после большого ожога. Над лбом образовалась заметная залысина, а сквозь редкие седые волосы просвечивал угловатый череп.

— Стой, прекрати! — прохрипел я, хватаясь за грудь.

Но щупальца Азатота жили собственной жизнью. Они метались по пещере в поисках добычи, вытягиваясь метра на три в стороны. От каменного водопада, спускавшегося бахромой до самого пола, на пол с хрустом полетели обломки.

— Ближе! Подойди ближе!!! — на всю пещеру прозвучал угрожающий голос Азатота. — Они уносят в себе меня!

— Да подожди ты!..

— Не надо ждать, надо догнать!

— Ага, ты есть и ты хочешь есть, это я все знаю! Но я не хочу их есть, понятно?!

К нам подскочил перепуганный Оракул.

— Успокойся, брат!.. Успокойся, перестань!..

Но в этот раз его присутствие никак не сработало.

— Надзиратель… — просипел мой монстр. — Болтун. Хранитель замочных скважин. Тот, кто подслушивает подслушивающих и подсматривает за подсматривающими. Уйди. С дороги!

Одно из щупалец, собравшись пружиной, как змея перед прыжком, вдруг ударила Оракула в грудь, опрокинув на спину.

— Больно же! — всхлипнул тот.

— И что? Ждешь, что я тебя пожалею? У Сотота боли, у Азатота боли, а у Оракула заживи?

— Ну не настолько, конечно, — пробормотал Оракул.

— Да ни на сколько! — оборвал его Азатот. — Ты слышишь? Ни на сколько не пожалею! За твой язык, провалившийся в задницу! Ну давай, смертный, догони эти мешки с вкусняшкой и давай сожрем ее вместе!..

Он так рванулся из меня, что я с размаху брякнулся на колени. И однозначно отбил бы их или переломал к чертовой матери, если бы Азатот предусмотрительно не подсунул на место падения упругое щупальце.

— Ноги береги, бестолочь. Ноги! — просипел он. — Иначе на чем за вкусняшкой бежать будем, если ты свои оглобли сломаешь?

— Да лучше оглобли сломать, чем дать тебе этих теток схомячить и сдохнуть потом в этой пещере вместе с тобой! — проорал я в ответ, усаживаясь на задницу и на всякий случай покрепче упираясь ногами в ближайший нарост.

— Подыхать-то зачем? В знак протеста? — фыркнул внезапно разговорчивый Азатот.

— А затем, что мне для жизни и пить, и жрать нужно! — извернулся я, балансируя своим ответом между правдой и ложью. — И для всего этого надо выбраться на поверхность. Ты выход из пещеры знаешь?

— Да какой еще выход?! Просто разломаем все к твоим праотцам, рано или поздно гора закончится!

— Гора-то закончится, а ты убережешь мою голову от смертоносного валуна? Мне, в отличие от тебя, многого не надо, чтобы лапы протянуть!

Азатот простонал.

— Вот ведь ублюдская правда жизни, ты ведь смертный!.. Вот ведь повезло наоборот, там где жопа сделан рот… — он вздохнул на всю пещеру, будто я ему всю жизнь сломал.

То есть он недоволен тем, какой у него носитель. А я, стало быть, прямо в восторге от этого остряка в моей грудной клетке! Прямо вне себя от счастья, блин.

— А я тебя в себя не приглашал, — буркнул я, непроизвольно трогая место укуса.

Вот ведь сволочь, насквозь кольчужку прокусила.

— Да знаю, — буркнул Азатот. — Так и я не выбирал, где проклюнуться. Сейчас отойдем от этих мешочков, контакт разорвется — и я опять буду блеять, как умалишенный, пытаясь вспомнить собственное имя. Может это… Хотя бы двух сожрем?

— Нет, — твердо заявил я.

— Ну хоть одну?..

— Нет, сказал! Иначе какой им резон рассказывать, как нам отсюда выбраться?

— Ну как бы жить захочется — расскажут. Я могу пожирать их особенно изощренно, так чтобы остальным страшно стало, — предложил Азатот.

— Они втроем по сути — единая сущность, ты же знаешь, — простонал Оракул, потирая ушибленное место. — Нет одной из них — остальные считай, что мертвы.

— Вот не мог помолчать немного? — с укором сказал Азатот. — А то, когда надо, у тебя язык отсыхает, принципы на глотку давят. А когда промолчать бы — так и прет из тебя фонтан неудержимых откровений.

— Так ты меня обдурить хотел? — не поверил я своим ушам. — Ты же вроде как праотец всего сущего, блин, и не совестно таким извратом заниматься?