Боги Риска

Он провел день, нагоняя опоздание, испуганный, стараясь понять, насколько сильно он отстал. Он пробежался по числам и корреляциям, сверил расчетные данные с практикой. Он должен был уложиться в дополнительное время. Сделать все необходимое. Если бы он отстал слишком сильно и расхождения были слишком большими, то г-н Ок заметил бы, а если был полный аудит, то дополнительная работа, которую он сделал для Хатча, вышла бы наружу, и его поймали. Он задумался о просьбе Степпана, но его мысли возвращались к Лили и равнодушным лицам из Innis Shallows. Кто-то должен был знать, где она была. Кем она была.

Ему нужно работать.

В течение первого часа, рассматривая и обрабатывая данные, Дэвид чувствовал себя как на каторжных работах, но потом постепенно, он вошел в ритм. Он разобрался с входящей статистикой и произвел корреляции, внеся данные в большую электронную таблицу, подготовив ее к метанализу, и лишь тогда он смог почувствовать, что можно немного расслабиться. И в этот момент он осознал, как никогда ранее в жизни, что именно здесь среди этих каталитических смесей, он чувствовал себя дома более, чем в своем собственном доме. Усталый до истощения, между ощущениями комфорта и концентрации на работе, он словно впал в транс. Время пролетело незаметно. Когда он закончил работу, он не мог с уверенностью сказать, сколько времени у него это заняло. Часы или минуты, все было возможным. Он даже не проверял свой ручной терминал, пока не оказался почти дома.

Было четыре новых сообщения в ожидании, ни одно из них от Лили. Первое было об изменении графика работы лаборатории, потом два сообщения от игрового форума, на который он подписался, несмотря на то, что он редко играл в игры. Последний был от центрального управления образованием в Salton, из Высшего университета. Он открыл сообщение, и его голова стала столь же легкой, как воздушный шар.

Он вошел в комнату отдыха. Его мать и отец сидели перед монитором гостиной, поодаль друг от друга. На экране пожилой человек говорил, наклонясь вперед и как бы заглядывая в глаза собеседнику. «Марсианский проект — единственное самое амбициозное усилие в истории человечества. И это наша обязанность видеть, что угроза Земли…»

«В чем дело? спросил его отец».

Дэвид показал родителям на свой ручной терминал, как будто это было достаточным объяснением. И лишь потом, видя, что они не понимают, он заговорил. Его голос срывался.

«Мое распределение пришло», сказал он. «Я продолжу образование».

Его отец закричал, вскочив так резко, что диван чуть не перевернулся. И по тому, как руки отца обнимали его, сжимали и старались подбросить к потолку, а мать старалась залить его слезами, он понял, что они счастливы.

После этого все изменилось. Но внешне все осталось по прежнему. Он работал на свое распределение последние пять лет. Он знал, что это происходило со всеми — и тем не менее было такое чувство, что это произошло неожиданно. И это было удивительно. Все то, о чем он старался не думать все это время, все, что он откладывал, должно было быть сделано теперь. Это было заявление на жилую площадь в общежитиях Высшего университета, координация его экспериментов с г-ном Оком так, чтобы какой-нибудь другой второкурсник мог придти, подхватить их и довести до завершения, а еще приготовления и покупки всего, что в ближайшие месяцы понадобится Дэвиду, когда он оставит свою комнату, свой дом, свою семью впервые в жизни. Времена, когда эта мысль пугала его, прошли достаточно давно.

Он видел в своих родителях то же самое. Его мать продолжала плакать и улыбаться одновременно, его отец считал обязательным для себя сидеть с ним, в то время как он заполнял документы, и проводил с ним свободное время, он хоттел пойти с Дэвидом на ориентацию в Salton в следующем месяце, и принес ему сэндвичи и кофе на ланч. Дэвид сделал все, что он, как предполагалось, должен был, получил оценки и внимание, и статус для самого высокого распределения на которое он имел право, и вознаграждением было уменьшение личной свободы. Было похоже на то, что его родители внезапно осознали, что он не будет с ними всегда и выражали свою любовь так, что это стало походить на полицейский надзор; и он не мог избежать этого. Он не мог искать Лили или даже посылать сообщения. Единственной, кто, казалось не реагировал так или иначе, была Тетя Бобби, которая просто придерживалась своих странных занудных привычек к просмотру лент новостей и подъему гирь.