Боги слепнут

– Хорошо. Квинт поедет сегодня же. Я дам ему денег. Элий скоро вернется, вот увидишь. Какое счастье! Как он обрадуется, увидев сына! А потом Элий станет императором. Так ведь?

– Скорее – диктатором, – осторожно предположил Гет. – Ведь император – Постум.

– Хорошо, пусть диктатором. Все будет хорошо!

Гет вздохнул. Сам Гет не очень-то верил в эти видения. Но если фантазии несчастной девчонки помогут ей в горе, пусть надеется. К тому времени, когда выяснится, что Элий действительно погиб, она успеет сжиться со своей болью, а Постум чуточку подрастет. И может быть… Ох, мал еще, слишком мал император. А Макций Проб слишком стар. В тревожные годы слишком медленно растут дети. Слишком быстро дряхлеют старики.

– Так как на счет перекуса? – напомнил Гет. – А то молока в бутылочке было на один глоток…

– Ты выпил молоко из бутылочки Постума? – ахнула Летиция.

– Он меня сам угостил, – не моргнув глазом, заявил Гет.

II

Добиться приема у Бенита было не так-то просто. Но Порция старалась не для себя, но ради Бенита и Понтия. И это ее вдохновляло. Она вымаливала, улещивала, хитрила. Интриговала не слишком успешно, но настойчиво. И добилась своего.

Двери Бенитова таблина распахнулись, и Порция вошла в огромный зал, пустой, гулкий, с нарисованной галереей на одной длинной стене и с застекленным криптопортиком вдоль другой. Стол в дальнем углу казался далекой, недостижимой пристанью. Человек за столом – как минимум полубог. Она шла к нему и протягивала руки. Она рассказала о мерзких просьбах и их исполнении, о поджогах, убийствах и избиениях. Голос ее дрожал. Ей было жаль Бенита. Как могло случиться, что такого прекрасного человека предали? Но она не предаст. Умрет за него, но не предаст. Ведь должен же быть кто-то, за кого хотелось бы умереть. Бенит вышел из-за стола и обнял ее. Она чуть не умерла от восторга. Каждая клеточка ее тела трепетала.

– Ты правильно сделала, что пришла. Я должен узнать правду именно от тебя. Только простым маленьким людям известна правда. Те, кто наверху – продажные, лживые твари. И если такие, как ты, будут со мной, мы справимся. Все вместе! Главное – быть вместе! – Его сильный голос проникал в самое сердце.

– Быть вместе… – Слезы катились по ее щекам – такие прекрасные, такие светлые слезы. Бенит не виноват. И ее мальчик ни в чем не виноват. И она не виновата. Они же ни в чем не виноваты. Все-все…

– Я должен знать правду. Правду маленьких людей. Непременно. – Бенит разжал руки. – Вам причиняли столько зла! – Голос его дрогнул от гнева. – Кто-то должен отереть слезу с ваших глаз! Но для этого вы должны быть тверды. Быть преданы. Все вместе – мне одному!

Порция отступила. Не смея повернуться к Бениту спиной, пятилась задом.

– Ты смелая женщина, ты умная женщина, ты честная женщина, – бросал ей вслед жемчужины похвал Бенит. – Отныне твои мысли принадлежат мне. Твои слова – мои слова.

Едва дверь за Порцией захлопнулась, как Бенит нажал кнопку звонка. Тут же бочком из узкой потайной двери в таблин протиснулся Аспер и вытянулся по стойке смирно, как будто Бенит был центурионом, а он, Аспер, новобранцем из десятой когорты.

– Переведи ее сына в другой отряд исполнителей. В тот, что занимается постройкой статуи Геркулеса. И проследи, чтобы парень вкалывал до седьмого пота. Без выходных. Мамаша будет счастлива. Вообразит, что он теперь на пути добродетели.

– А что делать с женщиной?

– Пусть работает, где работает. Мы получили бесплатного внутреннего соглядатая. Она будет следить за всеми и доносить. Из одной любви ко мне. – Бенит самодовольно ухмыльнулся. – Она считает себя честной и одновременно потакает своим мелким грязным страстишкам. Из таких получаются самые лучшие агенты. Будешь лично получать от нее донесения.

– Накинуть ей сотню сестерциев?

– Нет. Зачем? Она все сделает по велению сердца. Таким людям не нужно платить. Они созданы для нищеты.

Глава XIV Мартовские игры 1976 года

«Рост цивилизации связан с уменьшением свободы, – заявил вчера Бенит в своем интервью. – Кто думает иначе, тот обманывает себя и других».

«Акта диурна», канун Ид марта [36]

I