Боги среди людей

Все произошло стремительно. Только что они были в темной пустоте неба, не видя и следа от эшелона бомбардировщиков, – и вот уже их ослепили прожекторы и накрыл зенитный огонь – по фюзеляжу словно били кувалдой. Видимо, Рурский укрепрайон. Ослепленный лучами, Тедди мог лишь уйти в очередное пике. Он чувствовал, как протестует истерзанный F-«фокс», который не выдерживал такого напряжения и мог развалиться в любую секунду. Более того, он подозревал, что и сам скоро не выдержит, но тут они нырнули из адского света в желанную темноту.

Левое крыло горело, машина стремительно теряла высоту. Тедди инстинктивно чувствовал, что мягкой посадки на этот раз не будет, как не будет и аварийной посадки на воду, и приветливые девушки-диспетчеры не направят их на дружественный аэродром. F-«фокс» летел навстречу смерти. Тедди отдал приказ покинуть борт.

Штурман откинул крышку аварийного люка, с помощью бортрадиста надел раненому пилоту парашют и вытолкнул его из самолета. Бортрадист незамедлительно последовал за ним, а потом и штурман. Стрелок средней верхней башни спустился и тоже выпрыгнул в люк. Хвостовой стрелок доложил, что его башенка повреждена и не поворачивается. Бомбардир-наводчик выполз из носовой части, борясь с перегрузками, и отправился посмотреть, нельзя ли помочь хвостовому стрелку провернуть башенку вручную.

Внутрь фюзеляжа проникало пламя. Из пике удалось выйти, но они стремительно теряли высоту. Машина могла в любой момент взорваться. Бомбардир не отзывался, хвостовой стрелок тоже. Клиффорд и Чарли – их имена неожиданно всплыли у Тедди в памяти.

Теперь он сражался с F-«фоксом», пытаясь заставить его лететь прямо и ровно. Рядом появился Клиффорд, который сказал, что не сумел пролезть в хвост – там уже все горело. Тедди велел Клиффорду прыгать. Тот нырнул в люк и исчез.

После этого все было как в тумане: за спиной стена пламени, от огня уже накалилось сиденье. Громкая связь отказала, но Тедди продолжал бороться с F-«фоксом», чтобы дать хвостовому стрелку последний шанс выбраться. Капитан всегда покидает корабль последним.

А потом, когда он уже счел, что смерть неминуема, и смирился с этим, в нем проснулась врожденная тяга к жизни, и смерть разжала свои челюсти. Инстинктивно разрывая двойную пуповину кислородного шланга и проводов громкой связи, он бросился прочь из кресла и был, считай, высосан воздушным потоком из чрева F-

«фокса» через аварийный люк.

После грохота внутри самолета тишина ночного неба ошеломляла; Тедди плыл во тьме, в великой мирной тьме. Ему благосклонно светила луна. Внизу серебрилась река, Германия представала в этом лунном свете как на карте и неумолимо приближалась, а он дрейфовал к ней легкой пушинкой одуванчика.

Горящий силуэт F-«фокса» по-прежнему скользил вниз. Тедди подумал о судьбе стрелка. Нельзя было покидать его в беде. Самолет достиг земли раньше, чем Тедди, и разлетелся мириадами световых пылинок. Тедди понял, что выживет. Значит, для него все же наступит «потом». Он возблагодарил неведомого бога, который вмешался в его судьбу.

2012 Оптимальные результаты

– …установка геозон… вполне целесообразно, поскольку… новая норма… отношения «клиент – агентство» или, с другой стороны… а также коммуникация в ближнем поле…

Докладчик, доктор околовсяческих наук, сыпал профессиональным жаргоном. Его слова, лишенные смысла, плавали в воздухе и только потребляли кислород, отчего Берти начала слегка задыхаться. Докладчик («Ерундист», как окрестила его Берти), носил имя Ангус и происходил «из шотландцев» – потому его так и назвали, – но говорил без малейших признаков акцента, как и положено выпускнику дорогой частной школы. «Не какой-нибудь, а Харроу»; Берти все это знала, потому что один раз уже с ним встречалась, познакомившись через известного сводника Match.com

. По этой причине она и вжималась в одно из кресел заднего ряда, делая вид, что ее и вовсе там нет.

Этот тип не понравился ей почти сразу, еще за ужином в «Нопи»; когда принесли счет, он с большой радостью согласился принять у нее половину суммы, тем самым нарушив одно из ее первейших требований к ухажеру: чтобы вел себя как джентльмен. Она хотела, чтобы ее пропускали в дверь, угощали в ресторанах, осыпали цветами. Радовали весточками (до чего приятное слово, как цветущая веточка). Ей хотелось внимания. Галантности. Тоже приятное слово. Ну-ну, размечталась. Она фыркнула в ответ своим мыслям, и сидящий рядом с ней мужчина, слушатель «отраслевого семинара», нервно покосился в ее сторону.

– Берти? – переспросил за ужином Ерундист. – Что за имя?

– Очень хорошее. – И после затяжной, тягостной паузы: – Роберта, в честь бабушки. – Это было среднее имя Берти; сообщать Ангусу свое первое имя, Луна, Берти не собиралась.