Боги среди нас!

Под двойным напором: настойчивостью Любаши и ожиданием во взгляде Вениамина Романовича, я потянулась к сотовому телефону, чтобы позвонить. Мама на удивление взяла трубку сразу.

— Алло, дочь. Я же просила не звонить. У Геры сейчас очень напряженное положение на работе. У нас нет лишних денег. Позвони отцу.

Я опередила ее на мгновение своим вопросом. Еще чуть-чуть и ответом мне были бы гудки.

— Мам, а кто мой отец? Ведь не Станислав Снежный?

Тишина. Но хоть телефон не отключила. Раздавшиеся слова вбивали кол в мою грудь словно молотом.

— Догадалась, значит. Или кто надоумил?

— Не важно. Так ты мне скажешь, кто мой отец?

— Ты ему не нужна. За столько лет ни разу не вспомнил обо мне.

— А обо мне он знает? Может, стоит сказать?

— Не заслужил.

— Вот так просто? Хотя бы ответь, это Вениамин Романович Пушнарев?

— Значит, кто-то подсказал, раз имя знаешь. Тогда зачем вопросы? Убедиться, что это он?

Пауза длилась, казалось, целую вечность. Ее следующие слова выбили меня окончательно из колеи.

— Да. И выкинь из головы эту фамилию. Он будет тебе не рад.

— Я смогу узнать это прямо сейчас.

Отключила связь и с надеждой посмотрела на присутствующих. Сделала то, что от меня ожидали. Теперь довольны? Конечно, эти слова я не произнесла. Но очень хотелось. Я и так балансировала на грани, пытаясь все и всех оправдать. А оказалось, не стоило. Им не нужно мое понимание. Вот так просто выкинуть из своей жизни. Как такое возможно? Так разговаривать с дочерью может либо жестокая женщина, либо та, что не испытывает к ней любви.

Дальнейшее было все как в тумане. Радость Вениамина Романовича. Он на удивление искренне обрадовался нашему родству. Парни прибежали, почуяв происходящие. И их дружный смех, поздравления. Пришла в себя от заявления Ваньки.

— Ты, конечно, сейчас в прострации, Снежная. Или надо говорить Пушнарева? Но теперь ты просто обязана поддержать семейный бизнес.

Ответила его же словами.

— Обязана поддержать, — а потом подумала, что я теряю, пора изменить свою жизнь, — когда выходить на работу? Как у вас одеваются? Личный помощник должен соответствовать дресс-коду или можно в джинсах, как и боссам?

— Вот. О чем я и говорил. Все слова по существу. Давай так. Ты поразишь всех деловым стилем. А вот когда попривыкнут к тебе, сможешь не соблюдать субординацию. В понедельник к девяти зайдешь в отдел кадров. Ты же управишься до девяти с последним местом работы? Оформишься и сразу к нам на десятый этаж. Там на визитке, что я тебе оставлял, имеется адрес офиса.

Рома добавил пару восхищенных и радостных слов по поводу моего решения.

— Теперь они у нас попляшут. Алёнка быстро наведет порядок.

— У вас что там, совсем плохо?

— Да нет. Просто театр абсурда. Представляешь, они нам проходу не дают. А замы всех отделов подсылают любовниц, чтобы под нас копать. Не уволишь, работают хорошо, но и обстановка так себе. А ты своим видом распагуешь всех.

Я поняла, что он не о внешности.

— Держитесь меня, парни. Не то что распугаю, а намекну всем, кому не сидится на месте с золотой каемочкой, что я очень дружна с некоторыми женами. И уж я-то не постою за тем, чтобы уволить.

— Сильна. Ванька, нас ждет порядок и идиллия.

Весь вечер прошел в таком шутливом формате. Перебранки Ваньки с Любашей и много смеха. А уж когда дети встали, настал звездный час новоявленной няни. Опыт приобрела заодно. С такими мелкими не приходилось еще нянчиться, но мне понравилось. Разошлись далеко за полночь. Уже у комнаты меня подловил Вениамин Романович.

— Алёна, я хотел бы, чтобы ты дала возможность участвовать в твоей жизни. Знаю, что ты снимаешь квартиру. У меня дом за городом. Большой. Всем хватит места. Я не хочу на тебя давить, но хочется восполнить потраченные впустую годы.

Кто я такая, чтобы запрещать этому мужчине выплеснуть нерастраченную любовь? Тем более, мне и самой давно ее уже не хватает.

— Согласна. Только давайте с переездом повременим. Например, до следующего месяца. Вдруг передумаете.

Он с сожалением вздохнул.

— Хорошо. Но тогда давай хотя бы проведешь следующие выходные у меня. Посмотришь все. Вдруг понравится?

Кивнула, соглашаясь. А он продолжил какую-то возникшую мысль.

— …не оставляй только одного. И мы же договорились, что перейдем на ты. Отцу не дело выкать, — и так задорно улыбнулся, как когда-то в наши студенческие годы.

Вновь кивнула. Привыкну. А мужчине приятно. Он, почувствовав мою ответную улыбку, подмигнул и отправился к себе в комнату.

Засыпала я на удивление сладко. Никакие переживания не могли перебить полученные ощущения от свежего воздуха и духа природы.

Во сне мне приснился странный мужчина, напоминавший Вениамина Романовича. Только одет он был в одежды древней Руси. Не иначе сам Бог ко мне в сон пожаловал. Он усмехнулся и начал что-то говорить. Говорил много и с сарказмом, с весельем. Но почему-то его слова не запомнились. Лишь одна фраза осела в памяти.

— Наконец-то ты, дочь, взялась за ум. Ты Кузьму слушайся. Ничего дурного он не посоветует.