Боги Стикса (СИ)

— Не нужно, — посерьёзнел костистый. — На них охота ещё с Улья идёт, причём серьёзная. Тебя мне и так подставить пришлось, но этот налёт нолды могут воспринять, как обычный рейд обычного иммунного капитана. Светить тебя как одного из команды я не хочу. Так что пусть нулёвки сами попробуют выплыть. А я, раз уж оказия подвернулась, сам за ними присмотрю. Дам знать, когда пора будет.

— Ладно, — с некоторой обидой пожал плечами Альбатрос. — А старику что делать прикажешь?

— Ремонтироваться, — без заминки ответил костистый. — Продолжать кач. И ждать.

— Да ёперный же ж ты театр, опять?

На этот раз костистый предпочёл промолчать. Но Альбатрос и не ждал ответа.

— Знаешь, ты хоть и мерзкий собакин сын, а я всё равно рад, что ты, наконец, появился, — ухмыльнулся он. — Барракуда считает, что ты нас бросил, клянёт тебя всеми морскими чертями. А я вот всегда знал, что рано или поздно ты всё-таки нарисуешься.

— Пришлось ждать, пока появится подходящий аватар. Моя поступь слишком тяжела для Континента, — вздохнул его собеседник. — Ладно, бывай, Альбатрос. Свидимся ещё. Уже, я надеюсь, скоро.

И исчез. Просто растворился в воздухе.

— Вот так, мля, всегда, — только и оставалось вздохнуть Альбатросу.

И, конечно, снова приложиться к бутылке.

Глава 28 К бою!

— Ну-ка, ну-ка, что тут у нас? А-а, да это рёбрышки-и. Сломанные? Ан нет, всего-то треснувшие. Неприятненько, да-а, но это мы ща быстро починим, — гнусавый и неожиданно тонкий голос выдрал Шпильку из бессознанки, в которую она сама не заметила, как свалилось.

Она собралась было открыть глаза, чтоб посмотреть на обещанного ей знахаря, но не успела — рёбра пронзила такая боль, что получилось только заорать.

— Псина ты криворукая, убери свои грабли от меня!

Боль прошла на убыль так же резко, как и появилась, так что, потратив весь воздух из лёгких на возмущение, Шпилька смогла, наконец, свободно вдохнуть полной грудью.

— Ну во-от, готовенько. А ты орала, как маленькая. Эх, нулёвка, учиться тебе ещё и учиться. Даже ругаться нормально не умеешь.

Разодрав слипшиеся веки, Шпилька с трудом сфокусировалась на говорившем. Иммунный как иммунный. В потёртом камуфляже, коротко стриженный, тощий и загорелый. Непонятно только, почему над ним плещется что-то вроде паруса, а воздух остро пахнет солью и йодом…

— Да твою же!

Резко вспомнив, где находится, Шпилька села. Уже по привычке попыталась ухватиться за бок, но остановила руку на полпути. Покрутила головой, обнаружила рядом по-прежнему дрыхнущую Лайму — сколько и что именно ей вкатили, что овчарка до сих пор не пришла в себя, хотя хозяйка уже успела наполучать травм и даже вылечиться от них? И, наконец, снова сфокусировалась на тощем иммунном, обладавшем странной привычкой растягивать гласные.

— Катетер я, — коротко представился он. — Знахарь. Мыш к тебе отправил, сказал, что по приказу Барракуды.

— Шпилька.

— Нулёвка ты, а не Шпилька, — усмехнулся Катетер. — На Континенте нет смысла представляться, о-общую информацию друг о друге можно в информационном окне-е посмотреть. Ла-адно, вставай. Зуб я чинить не стал, сам восстано-овится, а рёбра срасти-ил.

— Спасибо, — обескураженная отповедью и разборчивостью знахаря, выдавила из себя Шпилька. — А можешь мою собаку посмотреть? Слишком долго она в отключке, беспокоюсь.

— Да что-о с твоим пэтом ста-анется? — отмахнулся знахарь. — Крепкие они, хрен грохнешь. Не-е, есть, конечно, опция качнуться до пятна-адцатого уровня и отпустить пэта, тогда он станет самостоя-ятельным игроком, но те, кто до пятнадцатого до-ожили, идиотизмом нулёвок не страда-ают. Ой, ла-адно, гляну, — заметив, как изменилось лицо Шпильки, сжалился Катетер. — Небось, снотворным её просто накача-али, чтоб под ногами не путалась.

Спустя несколько секунд Лайма, наконец, глубоко вздохнула и приоткрыла глаза. Завиляла хвостом, увидев хозяйку, и тут же оскалилась, заметив Катетера.

— Хоро-оший пэт, — одобрил тот. — Поле-езный. Но пока не сообразит, что на корабле-е тебе ничего не грозит, намо-ордник с псины не снима-ай.

— Её зовут Лайма, — хмуро поправила Шпилька.

Встала, направилась к овчарке, но дойти не успела.

— Нолды на горизонте! — зычно заорали откуда-то сверху. — Восток.

— Да гнилая ж ты корма! — выругался Катетер, и на этот раз речь его была почти нормальной. — Решили всё-таки встретить свою разноцветную шестёрку!

На палубе корабля тут же началась деловая суета. Матросы, таскавшие ящики со взрывчаткой на яхту Кислого, прибавили шаг. Остальные, не задействованные в погрузке, бросились к пулемётам и пушкам.

На палубу «Мурены» легко взбежала Барракуда. Не обращая ни на кого внимания, промчалась к ближайшей мачте, по-кошачьи ловко взобралась на рею и приложила к глазу подзорную трубу. С минуту молча всматривалась в неё. А потом не своим голосом заорала.

— Кормовым орудиям приготовиться к бою! Шхуны в прикрытие! Мыш, запускай таймер на десять минут и вали сюда!

Зычный голос сверху тут же продублировал приказ.

— Ну всё, нулёвка, бери свою псину и ползи в трюм, — посоветовал Шпильке Катетер. — На палубе тебе сейчас нечего делать.