Боги вне подозрений

– Возможно, мелочь, но все же. На слове «шут» они заухмылялись. Кто-то у них есть для этой роли.

– Причем не факт, что именно шут, а не какое-нибудь унижаемое или просто глупое создание. Посмотрим. Вряд ли это важно.

– Согласен. Мне также показалось, что они с некоторым трепетом относятся к своему главному, я имею в виду не капитана корабля.

– Тебе тоже показалось? Хотя если у него в руках какое-то слишком мощное оружие, оно и понятно.

– Или если они верят в это.

– Точно. О, смотри, к нам идет Олестер. Неужели надоело в одиночестве разглядывать море? – И уже другим голосом: – Олестер, ты так любишь море? Несколько часов на него смотрел.

– Да.

– И за что?

Халльдуор и Альзорел ожидали какого-нибудь лаконичного ответа, после которого продолжать разговор хочется лишь самым болтливым или нечувствительным людям.

– Море – это огромная, нашему сознанию даже трудно представить насколько огромная, пучина смерти. Беспощадная и равнодушная. Ей все равно, кто жил хорошо, кто служил верно, а кто попрал все мыслимые и немыслимые законы. Тот корабль, про который рассказывают… с преступившими черту. Не знаю, существует ли он на самом деле, но даже если так, это лишь маленькое исключение, призванное слегка замаскировать ужасающую действительность, а именно – морю все равно кого отправить на дно. Все эти рассказы про его божеств и любовь – лишь жалкие попытки самоубеждения для слабых духом. И в этом оно мне нравится. Когда я смотрю на море, мне кажется, что все остальное отступает – разговоры за спиной, и необходимость каждый день делать сотни мелких бессмысленных дел, и вечная вина и отчаяние, и прочие страсти, и остается лишь то, что действительно важно – ты сам и бездна мира перед тобой.

Оба протектора подавленно молчали. Но по разным причинам. Потом Альзорел поправил очки и невинно поинтересовался:

– Может, тогда тебе стоит переквалифицироваться в моряки?

– Боюсь, тогда и эти ощущения затрутся ежедневной суетой.

Олестер поклонился и вновь отошел.

Алые глаза Халльдуора нехорошо и одновременно задумчиво сузились.

Глава 12

– Майрэл, ты с таким восторгом смотришь на море, будто это миска с молоком. – На другом корабле протекторы Нарры, а именно Шаи с Гархаэтом, подойдя к барсу, дружно засмеялись.

Оборотень ничуть не оскорбился.

– Шерши, это ты разболтал этим прохвостам про мои слабости? – повернулся он к стоящему рядом духовнику.

– Если бы я разболтал, то они знали бы и про лепешки.

– Ааа!!! – радостно завопили «прохвосты», а напарники просто засмеялись.

– А правда, Майрэл, а за что ты любишь море? – Шерши смотрел на барса поверх веера. Карие глаза казались на редкость серьезными.

Перевертыш вновь повернулся к морю и покачал головой.

– Признаться, – произнес он через некоторое время, – это из той же песни, что и моя любовь к молоку и лепешкам. Из детства. Почему я люблю молоко и лепешки? Меня кормила ими нянюшка. У нее дочка работала на нашей кухне, и нянюшка часто там бывала, а за ней и я увязывался. После аристократической еды, которой меня пичкали, после торжественно-парадных или просто роскошных покоев кухня и обычные лепешки казались мне чем-то волшебным. А море… земли моей семьи расположены в глуби Среднего острова, и первый раз меня к морю вывезли, когда я уже что-то соображал. Я до сих пор помню свой восторг, когда быстроходная шхуна отца помчалась по волнам, подскакивая на них и разрезая носом. Мне тогда казалось, что я тоже могу так. Прыгать на своих четырех лапах по волнам, отталкиваясь от самых гребней, и мчаться наперегонки со шхуной и ветром. Рычать и заливисто смеяться, отфыркиваясь от брызг. Я понимаю, это так наивно звучит. Но я тогда был совсем котенком.

Оборотень так обаятельно улыбнулся, что даже Шерши поперхнулся шуткой.

– Как мило. – Фиро разве что не засиял за их спинами.

Компания развернулась. Льот о чем-то беседовал с капитаном корабля – суровым, постоянно чем-то недовольным типом. Однако дело он свое явно знал. Все блестело чистотой, в том числе и матросы, вежливые и почтительные как официанты в дорогом заведении. Корабль разве что не летел над волнами, даже ветер, казалось, не смел прекословить этому серьезному мужчине и послушно дул в нужную сторону.

– Что там Льот втолковывает нашему капитану? – поинтересовался Рыжий.

– Кажется, они обсуждают, как наиболее незаметно подойти к Выжженным Скалам. – Фиро тоже оглянулся. Потом немного смущенно улыбнулся и спросил: – Гархаэт, а ты любишь море?

– Обожаю.

– А за что?

– За то, что на море всегда весело. За то, что это неукрощенная, никому не подчиняющаяся мощь, бороздить которую могут только лихие ребята…

– Вроде тебя? – Шерши долго не мог держать свой язык на привязи.

– Соображаешь, братец. – Рыжий подмигнул духовнику.

Тот хмыкнул, но ответить не успел из-за Шаи:

– Кажется, Льот хочет, чтобы мы подошли.

– Думаю, речь пойдет о плане действий, – многомудро предположил Фиро.

В этот раз не удержался уже Майрэл. Тем более их уже мог слышать старший протектор Нарры.