Боги вне подозрений

– Мало ли зеркал на свете, – буркнул недовольный адъютант. – Не будете же вы утверждать, что эти… блаженные ищут то же, что и мы.

Фаар не счел нужным отвечать, лишь посмотрел на Ранреу. Тот пожал плечами и произнес:

– Эти сведения секретны. Никто, кроме жрецов Храма Твоего Шанса, нас, и, – он скривился, – наших коллег, – имелась в виду группа Нарры, – не знает о похищении.

– Не считая вора, – едко заметил Халльдуор. И тут же совершенно ровным голосом добавил: – Предлагаю отправиться в храм Карнавы и спросить, нет ли у наших соратников какого-либо надежного источника информации. В воровской среде.

– Думаешь, у них может быть такая информация? – хмыкнул Ранреу. – Я имею в виду о конкретной сделке.

– Ну, хоть примерно. Или могут посоветовать, кого тряхнуть.

– Ага, хорошо, что я загодя попросил ребят из храмов отслеживать возникающие связи, – будто невзначай обронил старший протектор. – Чую, уйдет наш клиент с Зеркальцем.

– Думаешь, он долго будет на корабль грузиться? Такой шустряк наверняка придумал, как уйти другим путем.

– Нам, главное, хоть что-то конкретное о нем узнать.

Ранреу Лоу и самый опытный в команде Карнавы духовник могли вести такие разговоры бесконечное количество времени. Остальным членам группы оставалось только следовать за ними, стараясь не особо глазеть по сторонам. А посмотреть было на что. И хотя каждый из них за свою жизнь не раз и не два оказывался на Базаре-Скажи-Что-Ты-Хочешь, привыкнуть к нему можно было, наверное, если только живешь здесь. Слишком уж много необычного. Начать с деревянного настила под ногами – он мог и качаться, и даже пружинить, а в щели между досками (дырок не было, за этим очень строго следили соответствующие вынужденно организованные службы. Кому понравится, если потенциальный покупатель провалится в воду прямо перед твоим заведением?) отчетливо просматривалась рябь волнующегося моря. Надо отметить, что шторма смывали этот городок-рынок всего пару раз. С тех пор прядильщики и жрецы усердно трудились над погодой в этой области. Подношения Карнаве, Нарре и всяческим более мелким повелителям стихий совершались регулярно и весьма щедро. Слишком уж дороги оказывались шторма и ураганы. Поговаривали, купцы даже приплачивали русалкам (разумеется, учитывая их вкусы), дабы те укрепляли дно. Вряд ли бы сами морские девы стали заниматься такой работенкой, а вот какую-нибудь водную живность под это дело организовать вполне могли.

Однако к воде буквально под ногами привыкали быстро, исключая самых мнительных, но даже такие забывали о своих треволнениях, узрев все то богатство, что окружало их. Каждый дом, палатка или просто столик под обязательным зонтиком от солнца (и с рекламной надписью!) чем-то торговали. Здесь было все – от тканей и оружия до ювелирных изделий, от масок и шутейных колпаков до боевых амулетов, от приворотных зелий до игрушек, от книг, обычных и колдовских, до редких экзотических животных, от… впрочем, перечислить все то, что тут предлагалось на продажу, не представляется возможным. Достаточно сказать, что список привозимых товаров никогда не умещался в одной счетной книге, с которыми корабли и лодки встречали местные чиновники. К слову сказать, особо обременительной мзды на Базаре не брали, но с правилами поведения – вроде починки настила рядом со своей лавкой или запрета на боевую магию – обязательно знакомили. За какие-то нарушения карали штрафами, за какие-то изгоняли без права возвращения. Несмотря на то что запрет можно было обойти, так рисковали немногие.

Храмы Нарре и Карнаве здесь тоже стояли. Причем друг напротив друга, по двум сторонам небольшой площади, на которой обычно давали представления заезжие артисты и циркачи. В принципе не было никакой необходимости ставить святилища так близко друг к другу, но, как подозревали многие, купцам просто нравилось наблюдать за склоками жрецов обоих божеств. Чего-то более масштабного протекторы и иже с ними позволить себе не могли из-за того же запрета на боевую магию и «любые разрушительные действия с применением сил энергии», как значилось в документах.

Давать противникам такой повод для злорадства, как высылка не умеющего держать себя в руках жреца, никто не собирался. Именно поэтому приходилось оттачивать свое красноречие, читай – злословие.

Впрочем, тому, кого протекторы Карнавы увидели, как только вышли на площадь, этого и не требовалось. Потому что уж его красноречие, читай злословие, было отточено и так. Бесконечными словесными поединками с одним из них.

– Халль, держи себя в руках! – взмолился Элайтер.

Куда там! Пламя полыхнуло вокруг Рошела, мгновенно убив всю маскировку, и тут же окрасилось в фиолетовый. Цвет крайней степени ярости фаара.

Будто почувствовав что-то, объект его огненной – в буквальном смысле – нелюбви повернулся в их сторону. И в неожиданной тишине – относительной, будем честны – отчетливо щелкнул веером.