Боги войны

Ни на чем, кроме голословных утверждений, не основан и тезис о том, что в 37-м году «расстреляли самых лучших, а на их место назначили бездарей и проходимцев». Если судить по такому формальному критерию, как уровень образования, то с 1937-го по 1941 г. число офицеров с высшим и средним военным образованием не только не сократилось, но значительно (в два раза) возросло. Со 164 до 385 тысяч человек. На должностях от командира батальона и выше доля комсостава без военного образования составляла накануне войны всего лишь 0,1 %. Среди командиров дивизий по состоянию на 1 января 1941 г. высшее военное образование имело 40 %, среднее военное – 60 %. Среди командиров корпусов соответственно 52 % и 48 %.

Другой вопрос – каков был «коэффициент полезного действия» этого обучения, если в Военную академию им. Фрунзе принимали командиров с двумя классами церковноприходской школы. К сожалению, в этих словах нет преувеличения. Именно с таким «образованием» поднялись на самый верх военной иерархии нарком обороны Ворошилов и сменивший его на посту наркома Тимошенко, командующий самым мощным, Киевским военным округом Жуков и сменивший его на этом посту Кирпонос. На таком фоне просто неприлично интеллигентно смотрится предшественник Жукова на должности начальник Генштаба Мерецков – у него было четыре класса сельской школы и вечерняя школа для взрослых в Москве».[31]

От себя добавлю, что маршал Тухачевский окончил лишь пехотное училище и более нигде не учился, а предпочитал учить других. Маршал Блюхер окончил 1 (один!) класс церковноприходской школы и более нигде не учился.

Что же касается наркома тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе и его заместителя Ивана Петровича Павлуновского, то они и военных училищ не оканчивали. Орджоникидзе в 1901–1905 гг. учился в фельдшерской школе и, видимо, ее так и не окончил. А Павлуновский вообще нигде, кроме как в церковноприходской школе, не учился. Зато Павлуновский еще ведал и мобилизационным управлением РККА. Вот эта славная троица дилетантов и вершила судьбами нашей артиллерии.

Замечу, что каждая гражданская война – это бедствие для армии, в руководство которой попадают горлопаны, «идеологи» и «партизаны». Вспомним, что в 1789–1793 гг. в генералы во Франции попало несколько тысяч адвокатов, конюхов, художников и т. п. Они ораторствовали на митингах и заседаниях, успешно убивали собственных граждан в Вандее, Бретани, Лионе и Марселе. Но вот при осаде сильно укрепленной крепости Тулон за месяц сменилось три командующих. И тут-то на военном совете среди революционных генералов протиснулся тщедушный 24-летний капитан с оливковым лицом. «Вот здесь Тулон», – ткнул он пальцем в форт Эгильет в 8 км от города. «А парень не силен в географии», – захохотали генералы. Оценил парня лишь комиссар Огюстен Робеспьер, брат всесильного диктатора.

Тулон пал за один день. И по всей Европе замаршировали большие батальоны, ведомые «маленьким капралом». Но среди его маршалов не было ни одного революционного генерала. Генералы образца 1789–1793 гг. были казнены, высланы из страны, отправлены в свои нахапанные за революционные годы поместья или, в лучшем случае, занимали административные должности в военном министерстве. А столицы Европы брали лейтенанты и рядовые, шедшие в атаку на форт Эгильет.

Так что все повторилось и в России. Устранение «героев Гражданской войны» стало не бедствием, а благом для РККА. Другой вопрос, что чистки велись варварскими методами.

Значительную роль в летне-осенней кампании 1941 г. сыграл и частичный срыв мобилизации личного состава и средств тяги, то есть тракторов и автомашин. «Всего на временно захваченной противником территории было оставлено 5 631 600 человек из мобилизационных ресурсов Советского Союза… в Прибалтийском ОВО эти потери составили 810 844, в ЗапОВО – 889 112, в КОВО – 1 625 174 и в Одесском ВО – 813 412 человек».[32] Это связано как с нежеланием идти воевать у значительной части населения, так и с бегством самих сотрудников военкоматов.

Выдержки из доклада командира 10-й танковой дивизии 15-го мехкорпуса: «Приписных машин из народного хозяйства, согласно мобилизационному плану, должно было поступить к исходу М-2 (то есть второго дня мобилизации): „ГАЗ-АА“ – 188 и „ЗИС-5“ – 194. Ни одной машины из этого числа ни в М-2, ни в один из последующих дней дивизия не получила».

Из воспоминаний маршала Баграмяна: «От командира 2-й ПТАБ полковника М. И. Неделина поступило донесение, что трактора из народного хозяйства он еще не получил и двинуть к границе сможет лишь один дивизион».[33]