Боги войны

Первые, еще растерянные, шли от одной к другой, не решаясь прикоснуться к ним. Корсон собрался произнести несколько слов, он хотел рискнуть и обратиться прямо к солдатам, минуя Верана. Но в этом уже не было необходимости. Лагерь опустел. Веран буйствовал. Падали тела. Кто-то попытался включить защитную полосу, но что-то получалось не так, полоса мигала. Очевидно, Веран пока еще пытался избежать слишком большого кровопролития. Он еще надеялся, что сможет прибрать людей к рукам. Но его окружила только личная охрана. И то, многие из них, деморализованные случившимся, сражались без всякого сражения.

В конце концов Веран решился. Корсон заметил, как взметнулась его рука. Выстрелы стихли. А потом упала ночь.

Затопила лагерь, солдат, женщин. Корсон невольно отступил на шаг. Потом бросился на землю. Веран поставил на свою лучшую карту — гаситель света. Возможно, он собирается открыть огонь из своих батарей вслепую, целясь на окрестности лагеря. Корсон попытался вжаться в землю, отползти. Сквозь приглушенный тьмою шум он услышал отзвук шагов. Перевернулся на бок, сжался в комок и вскочил как пружина, отчаянно пытаясь сохранить равновесие, молотя на ощупь руками по сгустевшемуся воздуху. Чья-то рука поддержала его, развернула. Сзади обхватила его за шею, приподняв голову. Он услышал напряженный голос Верана прямо у своего уха:

— Ты меня подловил, Корсон. Ты силен. Сильнее, чем я думал. Я мог бы убить тебя. Но я не люблю хаоса. Оставляю тебе ключ... ключ от ошейника. Позаботься об остальных.

Что-то упало у ног Корсона. Хватка разжалась. Ему показалось, что его череп разросся сверх меры. Он упал на колени, пытаясь в темноте справиться с дыханием. Где-то там, в ночи, позади него, Веран бежал в направлении гиппрона, спрятать которого Корсон не удосужился. Он услышал, как он окликает его, грозным и одновременно смешным, заглушенным тьмой голосом:

— Я еще расквитаюсь с тобой, Корсон. Вот увидишь, я расквитаюсь!

Агрессивное шипение термического лука, которое ночь превратила в гудение осы. Корсон спрятал голову. Закрыл глаза. И ждал. Его ноздрей достиг запах дыма, горящего дерева, горелого мяса. Под его закрытыми веками заполыхала Вселенная.

Он открыл их. Стоял день. Не поднимаясь, он осмотрелся. Более ста женщин были убиты. И около двадцати солдат. Еще двенадцать были близки к этому. Часть лагеря горела.

Он поднялся и огляделся. Посмотрел в сторону леса и увидел, что осталось от Верана. Гиппрон исчез. Веран поставил на свою последнюю карту и проиграл. Он был убит двумя разными способами. Термический луч, возможно, против него и направленный, настиг его в ту минуту, когда он был уже у гиппрона. Долей секунды ранее животное, предвидя опасность, сместилось во времени, не обратив внимания на окружающее. Оно прихватило с собой половину Верана. И глушитель света.

«Где-то во Вселеной, — подумал Корсон, — сквозь ночь и тишину несется гиппрон, мечется в непроницаемом мраке, на дне колодца, куда не может проникнуть, добраться никакая энергия, до тех пор, пока не исчерпаются батареи глушителя, или пока он не потеряет аппарат, при одном из панических своих прыжков. Но почему Веран выбрал именно этого гиппрона? — удивился Корсон. — В лагере их полно».

И понял. Им руководило любопытство. Веран умел проникать в память гиппрона. Он хотел знать, кто и как нанес ему поражение.

Корсон наступил на что-то. Наклонился и поднял небольшой, плоский кусочек почерневшего металла, на одном конце которого был проделан четырехугольный паз. Он поднял его к шее, приложил паз к ошейнику. Безрезультатно. Он начал медленно поворачивать ошейник. Руки его тряслись, он чуть не выронил ключ. В его животе взорвался ледяной кристалл. Пот заливал глаза. Капиляры скафандра не справлялись с осушением подмышек и паха. Внезапно ему захотелось пить.

Когда он уже полностью обернул ошейник, тот раскрылся, распавшись на две половинки. Он успел подхватить их, какое-то время подержал в руках, разглядывая — соединения были гладкими, словно все это время он просто был приложен торцами друг к другу — потом небрежным движением отшвырнул их в сторону.

Он не мог понять смысла поступка Верана. То ли он надеялся удрать так далеко, где Корсон уже никогда не сможет быть для него опасным? Или он испытывал к нему что-то вроде солидарности? Смутная мысль замаячила у него в голове. Веран хотел отправиться на Аэргистал Там было его подлинное место. А если Аэргистал был адом — ему это удалось.