Боги войны

– Семен, старший у нас, погиб в начале войны. Вася был ранен, долго болел и умер. Третий брат, помнишь, я рассказывал, его не взяли в армию, ушел самовольно, партизанил и погиб в Белоруссии в сорок четвертом. Сестры сбежали из дому на фронт и сгинули. Мать не пережила этого, слишком уж она нас любила. Когда я вернулся наконец из госпиталя, меня ждал только батя, но и тот, едва дождавшись, через два месяца помер. Вот так – была семья, большая семья, и нет никого. Я даже взвыл сначала, жить не хотелось, всякое в голову приходило, но отошел понемногу. Ты-то как? Как ты здесь оказался?

– Так тебя искал, насилу нашел. Знал бы, сколько я времени потратил, сколько ножками протопал, удивился бы. Не прогонишь?

– Дурак, что ли? – я улыбнулся. – Ты навестить или как?

– Да вот понравилось мне тут, все утро гулял по окрестностям, тебя искал. Село-то твое узнал в военкомате, а где точно никто же не знает, как, поможешь осесть? А то я как неприкаянный.

– Да не вопрос. Соседний участок пустой, построим мне дом, затем тебе. Все же я уже свой начал, не бросать же? Перезимуем в моем, я ж все равно один. Поможешь по хозяйству, у меня две коровы и куры.

– Да я только за, сам же деревенский, эка невидаль – две коровы. А чем вообще жить, только хозяйством? Или ты, а уж я помню, какой ты выдумщик был, еще чего придумал?

Разговоры двух друзей перескакивали с темы на тему, им слишком многое нужно было обсудить и вспомнить. Вадик поведал, что сам демобилизовался в сорок четвертом. Больше года проведя в госпиталях. Вырезали полживота, и одна нога короче другой. Я о себе говорил.

Шел тысяча девятьсот сорок седьмой год. Два года как нет войны, но она в наших головах и сердцах. Сколько погибло людей… Сколько друзей и близких потерял каждый житель нашей многострадальной страны – не перечесть. Как рассказал другу ранее, живу я в деревне, перебрался сюда, после того как узнал точно, что больше никого из родни у меня нет. Где-то, возможно, какие-то родственники по родительской линии наверняка есть, да только кому я нужен? Вот и забрался сюда. Не откровенная глушь, до ближайшего города километров сорок, это по дорогам, по воде быстрее. Занялся я выловом рыбы. Тут в соседнем селе был до войны рыбзавод, вот на его останках я и начал. Получил все разрешения, набрал немного людей и стал, блин, директором. Поставляем речную рыбу в ближайшие города и села, а что, рыбы в водохранилище хоть одним местом ешь. Лет сто, наверное, можно ловить, вот и ловим. Другу, старшему сержанту Никоненко, понравилась моя идея, и он с удовольствием согласился остаться здесь. Он позже поведал, что с такими мыслями и ехал ко мне, именно осесть. Больше ему податься было некуда, а мне что, я только рад буду. Что-то война во мне надломила, нет больше интереса куда-то рваться, хочется просто жить в свое удовольствие, а где это делать, как не в это время? Кто бы и что бы о временах Сталина ни говорил, но если ты живешь честно, никому не пакостишь, то и тебе никто не сломает жизнь. Да, конечно, в тридцатых были перегибы, многое накуролесили товарищи большевики, да только самые отмороженные уже тю-тю, нет их. А расстрелы, репрессии… Конечно, были, все ли осуждены по закону – тайна, но и доносы-то кто-то писал? Много было зависти и лжи, война многое расставила по местам, перековала людей. Да и политика страны серьезно так поменялась. Пока даже слухов о том, что за океаном готовятся к новой войне, нет. Вон на пятидесятый год объявлены Олимпийские игры, да не где-нибудь, а в Москве. На будущий год предстоит серьезное сокращение армии, уже сейчас в ней остаются в основном молодые и здоровые. Ведь как ни крути, а воевавшие люди нуждаются в лечении или хотя бы в хорошем отдыхе. Слишком много человек повидал такого, что нормальной психике вредно. И слишком долго еще будет сказываться на людях страны эта чертова война.

* * *

Все эти годы я неустанно писал в Москву все, вообще все, что помнил. По всем производствам, в чем хоть немного понимал. Думаете, все зря? Как бы не так. Гитлеровцев разбили в феврале сорок пятого, капитуляция была подписана первого марта. Что это, как не вклад с моей стороны? Сам не видел, все же не на фронте уже был, но слухи о новых образцах техники дошли и до меня. Да и на гражданском поприще были изменения. В Москве очень хотели меня найти. В первый раз я узнал, что мои идеи точно дошли, прочитав случайно заметку в «Правде». В ней так интересно завуалированно сообщалось, что благодаря одному советскому человеку по фамилии Бесфамильный, в звании аж полковника, наши советские конструкторы создали новое орудие. Затем был танк, самоходка и прочее. Главное в другом. В конце каждой заметки указывалось, что в назначенный день данный полковник приглашается в Кремль для вручения ему очередной награды. Там даже писали, какой именно. Вот, на фронте получил только старшего лейтенанта, пару медалей и пару орденов, последний, кстати, орден Боевого Красного Знамени, а тут… Полковник, звание Героя Советского Союза и прочие плюшки. Но нет, не смогли меня заманить, как ни пытались.