Боги войны. «Артиллеристы, Сталин дал приказ!»

305-мм гаубиц обр. 1939 г. (Бр-18) было изготовлено всего три штуки. Они пошли на формирование 233-го отдельного артдивизиона особой мощности, находившегося в конце войны в Московском ВО. Судя по всему, эти гаубицы были небоеспособными.

В 1944–1945 гг. в состав артиллерии особой мощности были включены 16 трофейных 211-мм пушек K.38.[109] Эти пушки стреляли 120-кг снарядами на дальность 33,9 км. Вес K.38 в походном положении 25,3 т. Система в походном положении перевозилась на трех повозках.

211-мм пушка K.38 была принята на вооружение 7, 16, 75-го и 105-го отдельных артиллерийских дивизионов особой мощности. В каждом из них состояло по четыре орудия. Причем ОАД ОМ № 7 и № 16 на фронт так и не попали.

Об интенсивности применения орудий особой мощности в боевых условиях лучше всего свидетельствует расход снарядов.

Так, за всю войну было израсходовано (в том числе утеряно) 39,4 тысячи снарядов к пушкам Бр-2. Из них 8,1 тысячи – в 1943 г., 9,9 тысячи – в 1944 г. и 6,4 тысячи – в 1945 г.

Первая тысяча 280-мм снарядов была израсходована в 1943 г., еще 4,7 тысячи – в 1944 г. и 8,45 тысячи – в 1945 г.

Впервые 305-мм гаубицы обр. 1915 г. приняли боевое крещение (после 1917 г.) в боях на Карельском перешейке в июне 1944 г. Туда было переброшено 5 дивизионов ОМ, вооруженных 280-мм мортирами Бр-5 и 305-мм гаубицами обр. 1915 г. В июне 1944 г. на Карельском перешейке было израсходовано около пятисот 305-мм гаубичных снарядов.

Всего в 1944–1945 гг. в действующую армию было подано снарядов: 203-мм – 809 тысяч; 210-мм – 2,1 тысячи; 280-мм – 19,18 тысячи; 305-мм – 2,89 тысячи. Замечу, что 210-мм снаряды использовались только в 1945 г., и их было израсходовано 930 штук.

Ограниченное применение орудий особой мощности обусловлено в первую очередь характером полевой войны на территории СССР, Польши, Румынии и других стран, а во вторую очередь – низкой мобильностью отечественных орудий особой мощности и боязнью наших военных потерять эти редкие орудия. Зато в ходе боев на Карельском перешейке, а главное, в Германии системы особой мощности оказались незаменимыми.

Раздел IV В завершающих боях

Глава 1 Битва за Будапешт

27 июня 1941 г. Венгрия объявила войну СССР. В 1942 г. на Восточном фронте действовало до 18 венгерских дивизий. В начале 1943 г. на Дону была разгромлена 2-я венгерская армия. После ряда поражений, понесенных Германией в 1944 г., венгерский диктатор Надьбаньян Хорти решил осенью 1944 г. заключить сепаратный мир с западными союзниками. Однако англичане и американцы застряли в Италии и ничем не могли помочь Хорти, а посему посоветовали незадачливому адмиралу вступить в переговоры с советским командованием. Хорти отправил своих доверенных лиц в СССР. 15 октября 1944 г. Хорти объявил по радио о заключении перемирия с Красной Армией. Но через несколько часов он был арестован германскими войсками и вынужден передать власть лидеру венгерских фашистов Ференцу Салаши. Последний стал премьер-министром и вождем (фюрером) венгерского народа. На сторону Красной Армии успел перебежать командующий 1-й венгерской армией генерал-полковник Бела Микиош и часть его штаба, а также небольшое число других военных. Подавляющее же большинство венгерских частей сохранили боеспособность и храбро сражались против советских войск. Кроме того, германское командование умышленно создало чересполосицу германских и венгерских частей, чтобы не допустить больше военного мятежа, как это имело место в Италии и Румынии. В середине октября 1944 г. в Москву прибыли Черчилль и Иден, а также их политические и военные советники. Они вели переговоры с И. В. Сталиным, В. М. Молотовым и А. И. Антоновым. Важную роль в переговорах играли события в Юго-Восточной Европе и особенно в Венгрии. С. М. Штеменко по этому поводу писал: «Уезжая из Москвы, Черчилль высказал удовлетворение результатами встречи и по-своему отреагировал на вставку, сделанную Сталиным в докладе Антонова относительно направления главных усилий Советских Вооруженных Сил на Венгрию. Премьер-министр Великобритании выразил надежду, что англо-американским войскам удастся в самом скором времени продвинуться к Люблянскому проходу в Югославии.

Естественно, что мысль, высказанная Черчиллем, была тщательно рассмотрена. Его фраза не могла означать ничего иного, кроме намерения пробраться через Любляну в центр Европы, обойдя с юга неудобные альпийские хребты, и оказаться на венгерской и австрийской земле раньше советских войск. Опять запахло «балканским вариантом», подаваемым под другим соусом. Верховный Главнокомандующий, конечно, сразу заметил это».[110]

Поясню, что Люблянский проход находится на севере Югославии и от него до Будапешта 240 км.

Таким образом, наступление на Будапешт стало вопросом не столько военным, сколько политическим.