Боги войны. Запрещенная реальность. Зеленая машина.

“ЕСТЬ ДВЕ ВОЗМОЖНОСТИ. СЕГОДНЯШНЯЯ СЦЕНА ПРОИСХОДИТ ПЕРЕД МОИМ ПАДЕНИЕМ НА УРИЮ ИЛИ СРАЗУ ПОСЛЕ НЕГО, КОГДА БЕСТИЯ, СКРЫВШИСЬ ПОД ЗЕМЛЮ, ГОТОВИТ СВОЕ ВОСЕМНАДЦАТИТЫСЯЧНОЕ ПОТОМСТВО, ВО ВТОРОМ СЛУЧАЕ ПЕРИОД ВЕГЕТАЦИИ ЗАЙМЕТ ОКОЛО ШЕСТИ МЕСЯЦЕВ”.

— О’кей, — сказал Корсон, пользуясь древней формулой, — ты меня убедил. Я — с вами. У вас есть армия?

— Армия — слишком грубый способ ведения войны.

— А какие способы есть еще?

— Шантаж, убийства, пропаганда.

— Действительно, вы — сама утонченность, — заметил Корсон. — Но вам нужна армия.

— Наше оружие, — сказал урианин, — не требует обслуживания. Отсюда я могу стереть с поверхности планеты любой город, любой объект. Тебя, разумеется, тоже.

— В таком случае, зачем я вам нужен?

— Ты скажешь нам, в какие цели нужно стрелять, на какие точки нажимать. Все твои предложения, перед тем как пойти в дело, будут тщательно проанализированы. Твоей обязанностью будет вести переговоры с людьми. Когда до этого дойдет, они слишком сильно возненавидят тебя, чтобы ты решился предать.

— Каковы условия сдачи?

— Для начала должны быть умерщвлены девять из каждых десяти женщин. Плодовитость людей должна оставаться в допустимых пределах. Убийство мужчин ничего бы не дало, ведь один мужчина может оплодотворить многих самок. Но самки — слабое место вашего вида.

— Они не сдадутся так просто, — сказал Корсон, — и будут защищаться, как дьяволы. Если людей прижать слишком сильно, они становятся еще яростнее.

— У них не будет выбора, — сказал урианин.

Корсон скривился.

— Я устал и голоден, — сказал он. — Вы собираетесь начать войну немедленно или есть еще время отдохнуть и подкрепиться?.. Да и подумать тоже не мешает.

— У нас есть время, — ответил урианин.

По его знаку стражи опустили оружие и подошли к Корсону.

— Заберите нашего союзника, — сказал старый урианин, — и относитесь к нему как следует. Он стоит больше, чем элемент 164 того же веса.

24

Урианин из низшей касты осторожно разбудил Корсона.

— Ты должен приготовиться к церемонии, человек Корсон, — сказал он и проводил его в умывальню, оборудование которой не было приспособлено к нуждам людей. Вода сильно пахла хлором, и Корсон пользовался ею очень мало, однако сумел умыться и побриться. Затем урианин одел его в желтую тунику, похожую на ту, которую носил сам. Хотя ее явно готовили для Корсона, рукава были слишком короткими, а шлейф — слишком длинным. Вероятно, портной плохо знал человеческую анатомию.

Урианин проводил Корсона в столовую, и он поел. Метаболизм людей и уриан различался настолько, что пища одних была ядом для других, и Корсон с недоверием отнесся к тому, что ему подали. Но большая птица успокоила его.

— Будет представление Яйца, человек Корсон, — торжественно ответил урианин, когда Корсон спросил его о церемонии.

— Какого яйца? — спросил Корсон с набитым ртом.

В первый момент ему показалось, что урианину стало плохо. Из его клюва понеслось квохтанье, которое могло быть и проклятиями, и ритуальными формулами.

— Благородное Голубое Яйцо Князя, — сказал наконец урианин, как будто горло его было полно заглавных букв.

— Понимаю, — сказал Корсон.

— До сих пор ни один человек не участвовал в представлении Яйца. Это великое счастье для тебя и большая честь, которую оказывает тебе Князь Р’нда.

Корсон кивнул головой.

— Я понимаю это.

— А теперь нам пора идти, — сказал урианин.

Они оказались в большом эллиптическом зале без окон. С тех пор, как он попал в руки уриан, Корсон не видел ни одного окна, ни одного отверстия, ведущего наружу. Вероятно, тайная база находилась глубоко под землей.

Около сотни уриан, собравшихся в зале, вели себя очень тихо. Толпа расступилась перед Корсоном и его проводником, и они оказались в первом ряду. Участники церемонии носили туники разных цветов и согласно им образовывали группы. Корсон и урианин из низшей касты были единственными особами в желтых туниках в первых рядах, заполненных урианами, одетыми в фиолетовые одежды. Корсон услышал вокруг себя кудахтанье и без труда сообразил, что высокорожденные соседи возмущены его присутствием. Он повернул голову и посмотрел в глубь зала. За фиолетовыми стояли красные, за ними оранжевые. В самом конце опускали головы уриане, одетые в желтые туники.

Перед ним, почти у вершины эллипса, замкнутого стенами зала, стоял металлический блок. Стол, или ящик, или же алтарь. Корсон содрогнулся.

“Надеюсь, я не буду принесен в жертву, — подумал он. — Ни к чему играть роль молоденькой девушки из исторических повестей”. Судя по тому, что он знал, ничего подобного не должно было случиться. Уриане не знали концепции обожествления и чтили умерших только символически. Их метафизика — если можно употребить здесь это слово — была направлена исключительно на понятие семьи. Семья считалась бессмертной, а отдельные особи были только ее временными придатками.