Боги выбирают сильных

— Нет, — отрезала я, — он может нам еще пригодиться. Я хочу сохранить всех: Варга, Ромуальда, Кримхильду, Доротею, Свенельда, Марса, его мать, моего дядю, моего мужа… всех, кто что-нибудь значит! Да, это сложно. Много проще было бы убирать их, одного за другим. Но я так не могу. Это мне неинтересно. Чтобы так поступать, большого ума не надо. А вот заставить этих людей, таких разных, работать на общее дело, на благо нашей великой державы… по-моему, это достойная цель!

Медея улыбнулась и спросила меня:

— Я слышала, что герцогиня Кримхильда быстро идет на поправку.

— Тебя это удивляет? Северянки выносливее нас, южанок.

— А что будет, когда она выздоровеет?

— Не загадывай, подруга. Nunquam simpliciter fortuna indulget [11]. Ergo [12], мы должны рассчитывать только на самих себя. Однажды мы уже помогли герцогине выбраться из затруднительного положения; если понадобится, поможем снова. И не только ей. Множество важных людей нуждаются в том, чтобы кто-то помог решить их проблемы.

— Для этого ты вызываешь меня в Темисию? Чтобы я помогла важным людям решить их проблемы?

— Приезжай — узнаешь. И еще одно, Медея: в Неаполь ты больше не вернешься.

— Жаль, — вздохнула она, — эта работа была мне по душе!

— Не печалься, подруга, найду тебе другую работу по душе, — ободрила я ее, и на этом наш разговор завершился.

Было уже поздно, и я не стала работать с документами. Завтра ожидался трудный день, мне нужно было подготовиться к нему. Я отправилась в спальные покои. Все последние дни ночевала в министерстве — отсюда было много проще контролировать дела, чем из фамильного дворца Юстинов.

Мелькнула мысль зайти к отцу, и я направилась в его апартаменты.

Однако майордом Малого Квиринала сообщил мне, что отец уснул, и я решила его не беспокоить. Повернулась, чтобы уйти, но в этот момент дверь отцовской опочивальни отворилась, и оттуда появился кесаревич Эмилий Даласин.

Заметив мое удивление, он быстро подошел и взял меня под руку.

— Очень хорошо, Софи, что ты здесь. Мне нужно с тобой поговорить.

— Так поздно?

— Лучше поздно, чем никогда, — сумрачно отозвался кузен, и я поняла, что разговор у нас выйдет тяжелый.

Мне пришлось вернуться в кабинет, потому что Эмиль был не тем человеком, которого я могла принимать в спальне. Он устроился в кресле около дивана, я села напротив.

— Тебя, наверное, интересует, что я делал ночью у твоего отца, — начал Эмиль. — Я выручал тебя, кузина.

— Вот как? Ты выручал меня, а я даже не знаю, от какой напасти. Не лучше ли было для начала зайти ко мне и посоветоваться?

— Не лучше! Время было дорого. Если бы я промедлил, сенаторы могли успеть первыми.

— Сенаторы?!

Эмиль кивнул.

— Да, Софи, те самые сенаторы, которые прямо сейчас убеждают твоего отца подать в отставку.

Сенаторы — у моего отца! И я об этом ничего не знаю! Что это, если не заговор?! Как может Эмиль быть таким спокойным в тот момент, когда мои враги склоняют моего отца предать меня?!

Он увидел, как заблестели мои глаза, и воздел руку, останавливая меня:

— Не торопись бросаться в битву, отважная Пенфесилея. Не все данайцы перед тобой трепещут.

Я взяла себя в руки и сказала:

— Продолжай, кузен.

— Это началось на званом вечере у князей Виталинов. Само собой, мы со Стефанией там были. Обычный вечер, ничего экстраординарного.

Пока не появилась…

— Позволь, я догадаюсь! Пока не появилась Клеменция Милиссина?

— Да! Ее, разумеется, никто не ждал, ты знаешь, она не нашего круга… В общем, она возникла из темноты, равно erinnys ex tragoedia [13], вызвала принцепса Клавдия Петрина, который вместе с моим отцом предавался Каиссе [14], и потребовала завтра же, то есть уже сегодня, созвать Сенат!

Князь Клавдий задал ей резонный вопрос: зачем?

— Пустой вопрос, — усмехнулась я. — Известно, зачем: чтобы вынести вотум недоверия первому министру!

— Она сказала иначе… Извини меня, Софи, я не стану повторять всего, что она о тебе наговорила! Какие-то страшные вещи!.. Будто ты совратила ее сына Марсия, и в результате… — мой достойный кузен покраснел и остановился на полуслове.

— Не надо, Эмиль, не говори. Я примерно представляю, на что она способна в исступлении… Лучше скажи, кто слышал клеветнические речи.

— Я, моя жена, Клавдий Петрин, еще сенаторы Виталин, Ираклин, Валентин, Цецилия Даласина, моя бабушка, а кроме сенаторов…

— Ясно, кузен. И как они отреагировали?

— А как ты думаешь, кузина? Они были в шоке!

— Корнелий Марцеллин тоже это слышал?

Эмиль насупился и проронил:

— Его там не было. Виталины, насколько мне известно, люди порядочные и с подобной публикой не знаются. Забери меня Эреб, Софи, но у меня создается впечатление, что ты довольна выходкой Милиссины! Она оклеветала тебя — а ты довольна?!

Я улыбнулась и сказала: