Богини Колизея. Любовь и кровь

— У меня очень мало времени, — сразу перешел к делу Цезарь. — Я забираю с собой твоих людей, которые сопровождали меня сюда вчера вечером. Надеюсь, у них хватит деликатности…

Он сделал неопределенный знак рукой в воздухе, подбирая слова.

— Камилл от лица всех поклялся держать язык за зубами, и у меня нет причин ему не доверять, — успокоил императора префект. — Вы можете быть совершенно спокойны.

Ни одна живая душа не узнает о вашей встрече на этой вилле. Ее просто не было.

— Я знал, что на тебя можно положиться, — улыбнулся Тит. — Прощай, дорогая, мне пора!

Они поцеловались, не стесняясь присутствия постороннего, а затем мужчина быстро вышел за дверь, ни разу не обернувшись. Камилл ждал принцепса во дворе, держа под уздцы его коня. Невзирая на заметное брюшко, Тит легко вскочил в седло, и кавалькада понеслась в сторону Рима.

Север подождал, пока последний всадник скроется из виду, а потом отправился за указаниями к царице. В дверях он чуть не столкнулся с цепочкой рабов, тащивших тяжелые сундуки, — это на Беренику напала нервная жажда деятельности, и она стремилась быстрее покинуть гостеприимный кров, чтобы спастись от ненужных страданий.

Через полчаса длинная вереница повозок во главе с царским экипажем отправилась в путь, свернув в противоположную от Рима сторону.

Остальная часть путешествия до Остии прошла благополучно. Перед тем как подняться по сходням на борт корабля, печальная Береника подозвала Севера и протянула ему потрясающей красоты золотую диадему, в которой переливались всеми оттенками зеленого великолепные изумруды.

— Мы уже никогда не встретимся, Север, поэтому возьми эту безделицу на память о несчастной Беренике. Тит сказал, что тебе нравятся девушки с рыжими волосами, так что, думаю, твоей избраннице должно подойти.

— Но у меня никого нет, царица! — смутился префект, отводя взгляд.

— Значит, скоро появится. Пожалуйста, прими этот дар. Мне будет приятно сознавать, что ты иногда вспоминаешь обо мне. И еще… Выбирая между мной и Римом, любовью и властью, Тит выбрал Вечный город, но часто ли ты видел его счастливым? Любовь слишком драгоценна, чтобы пренебрегать ею. Я проделала долгий путь ради одной ночи, но не считаю, что цена была слишком высока.

Надеюсь, что когда-нибудь ты меня поймешь. А теперь прощай, мой Персей. Помни, что в далекой Иудее есть женщина, которая очень хочет, чтобы ты был счастлив. И береги Тита. Он принимает все слишком близко к сердцу. Боюсь, что оно долго не выдержит.

Рука бедной женщины дрогнула, передавая драгоценную диадему. Взяв тонкими пальцами голову мужчины, она поцеловала его в высокий лоб, а потом быстро прошла по сходням на борт ожидавшего ее корабля.

Прозвучала команда капитана. Гребцы налегли на весла, на мачту взлетел наполнившийся ветром парус, и легкое судно помчалось по волнам, унося иудейскую царицу прочь от негостеприимных берегов. И все время, пока был виден причал, Береника не уходила с кормы, глядя на одинокого мужчину в ярких доспехах и шлеме с белым пером, не сводившего с нее глаз. В его руках отливала холодным блеском золотая диадема.

Вечером Север со своими преторианцами и охраной вихрем ворвался в Рим. Отправив солдат в казарму, он первым делом направился во дворец, чтобы доложить Титу о выполненном поручении. Никто не знает, о чем они беседовали больше часа, но только префект претория вышел от императора непривычно задумчивым, что отметили все, видевшие его медленно бредущим по запутанным переходам.

Добравшись до дома, он еще довольно бодро взбежал по его ступеням и надавал массу указаний, после чего забрался в приготовленную ванну, погрузился в теплую воду и… заснул, да так, что его еле добудились, чтобы проводить до постели.

На следующий день, когда Север, наконец, очнулся от забытья, было уже довольно поздно. Ужасно хотелось есть, и — о чудо! — рядом с постелью оказался поднос с легкими закусками — роскошь, которую отец никогда бы ему не позволил. Рассмеявшись, молодой мужчина отправил в рот несколько орехов и позвал рабов, чтобы они привели его в приличный вид перед тем, как сесть за стол.

Когда почти через час отоспавшийся префект появился в триклинии, там его уже терпеливо ожидали отец и Каризиан.

— Ну вот и наш герой, — улыбнулся претор, с любовью глядя на сына.

— Судя по запаху не просто герой, а герой-любовник, — ухмыльнулся молодой сенатор, картинно принюхиваясь. — Благоухает, как розан, а вчера от него несло лошадьми и рыбой.

— А ты откуда знаешь? Что-то я тебя вчера не видел.

— Потому что ты дрых как сурок, и я безрезультатно пытался тебя добудиться, — обиделся Каризиан. — Между прочим, мог бы меня поздравить. Я выиграл свое первое дело.

— Да ну? — непритворно удивился Север, отдавая должное всем блюдам, стоящим на столе. — Ты же говорил, что твой подзащитный вор, каких поискать надо, и шансов спасти его от тюрьмы никаких нет.