Богиня хаоса

Боги! Демоны! Драконы! Более неловкого момента в моей жизни еще не было. Даже когда меня застали в одной кладовке с Бастианом. Даже когда я раздевалась на Празднике Весны в лесу, перед колдовскими дубами!

Неожиданно меня разобрал нервный смех.

– Как хорошо, что здесь нет Бастиана. Он был впечатлен больше всех. Я думала, Крост тебе рассказал.

– Я… это…

– Расслабься. Я была назначена крокодилом и поцелована в отместку Кросту. Только теперь это никому не объяснить, и даже если ты всю школу отправишь на отработку, слухи ходить не перестанут.

– Это мы еще посмотрим, – опасно сощурилась демоница. – Завтра вся школа будет обшаривать замок! Каждый закуток, и если я найду хоть один спрятанный…

Она с отвращением скривилась.

– Штормграм, то отныне и навсегда они будут запрещены! Хотя… они в любом случае будут запрещены!

Мне стало жалко детище, хотя в целом я планировала канючить у Кроста то же самое. Но все же, как он прижился-то! Очень органично вписался в мир Штормхолда. Будет жаль, если после запрета штормграм просто исчезнет.

Хотя будет еще больше жаль, если в следуюшем «Вестнике» напишут, что у нас учится принцесса или преподает дракон. Или пинает балду в ожидании заварушки безумная богиня…

– Я могу быть свободна?

Судя по виду Ясперы, она хотела что-то сказать, но в итоге так и не решилась, и я испытала от этого огромное облегчение. Меньше всего мне хотелось слушать благодарности от той, что несколько лет меня люто ненавидит, а еще отвечать на вопрос «зачем я это сделала», который так и светился в глазах демоницы.

Я не знала, что она пережила, испытывала ли искреннюю благодарность или предпочла бы уйти и злилась за проведенный ритуал с кровью Ванджерия, которая снова потекла по ее венам. И не хотела знать.

– Тогда удаляюсь праздновать. Надеюсь, в мой бокал никто не плюнул…

– Стой!

Яспера неожиданно схватила меня за запястье и прижала палец к губам. В абсолютной тишине пустого коридора не было ни единого шороха, только из-за дверей столовой доносились едва слышимые звуки воздушной арфы, от которых внутри все встрепенулось – пальцы подрагивали, помня касания струн и мелодии, которые я когда-то умела извлекать.

Поверх музыки слышалось пение. Чистое и красивое, надо заметить. Как так вышло, что я не знала об увлечении Аннабет? Она никогда не говорила, что пела в приюте, хотя она вообще не любила рассказывать о том времени. Я знала многое из ее жизни на улице, после побега, но почти ничего – до.

– Кто поет?!

– Аннабет… а что?

Казалось, бледнее стать уже невозможно, но у Ясперы это получилось. Клянусь, мне почудилось, что она вот-вот упадет в обморок, и даже мелькнула мысль, что мы напортачили что-то с сердцем и сейчас оно снова остановится. А мне потом объясняй, чем мы тут занимались таким нервным…

Но страх прошел, когда Яспера выдала такую длинную матерную тираду, что у меня даже уши покраснели. Появилось отчетливое ощущение, что Кейман нас убьет, вот только я пока не поняла, за что.

Она метнулась к двери, я – следом. Аккуратно приоткрыв ее, Яспера заглянула в столовую. Пришлось опуститься на колени и засунуть голову под руку демоницы, чтобы хоть что-то увидеть. Честно сказать, это не слишком прояснило ситуацию.

Аннабет пела. Воздушная арфа давно умолкла, а воздушник, игравший на ней, сидел с открытым ртом, странным безумным взглядом глядя на Аннабет. У нее был удивительно чистый звонкий голос, он наполнял зал, играл с бликами заката и подчинял себе всех, кто слушал неторопливо и мелодично текущую песню.

Хотя не всех… только мужчин. Девушки, которых в школе было меньшинство, недоуменно переглядывались.

– Так!

Я буквально силой вытащила Ясперу и закрыла дверь.

– Что все это значит?!

Яспера удивила второй раз за вечер: вместо того, чтобы огрызнуться и одернуть меня, устало вздохнула и возвела глаза к небу.

– Надо ее оттуда забрать, пока она не допела.

– Аннабет – сирена? Как?! Я никогда не чувствовала в ней темную!

А ведь чувствовал горгон… правда, я не обратила внимание на его настойчивую просьбу спеть, приняв ее за приступ безумия. Да и потом столько всего случилось, что я и думать забыла о словах горгона.

– Она полукровка. Ее мать была сиреной. Мы не думали, что ее сила проснется, обычно полукровки не наследуют такие способности. И она не проявляла себя сиреной! Даже на инициации! Должно быть, сильные эмоции подтолкнули проявление дара. Бо-о-оги… только бы Арен не узнал!

– Значит, Кейман знает, кто родители Аннабет! Вот же… вредная зараза! Я ведь даже рылась в его шкафу! Так, а что будет, если она допоет?

– Я точно не знаю… вряд ли кто-то исследовал влияние песни сирены на такую большую группу мужчин. Да и обычно они заманивают пением в воду и топят жертв, а у нас здесь до воды пешком три дня и в четверг налево… Так что…

Она с легким страхом в глазах на меня посмотрела.

– Все это кончится либо оргией, либо массовым убийством. Как думаешь, что вероятнее?

Вопрос риторический. Я закусила губу.

– Они будут сопротивляться?

– Да, скорее всего, сейчас они до безумия в нее влюблены и воспримут попытку ее увести как посягательство на самое сокровенное.