Богиня Хаоса

Осознав это, он покосился на свою госпожу, которая была увлечена извлечением души юной богини Хаоса, и понял, что от нее защиты ждать не стоит. Пол сотрясся от того, что величественный ящер выпрямился, возвышаясь до самого потолка, расставил лапы со смертоносными когтями на пальцах, способные резать даже камень и металл. Когти, длиной с человеческий рост, были отполированы до зеркального блеска, в которых Видар увидел свою смерть. Мужчина отошел на несколько шагов, стараясь быть незамеченным. Он признавал свою трусость и сейчас предпочел ее, лишь бы остаться в живых. Самый отважный и грозный воин божества Скади трусливо отступал, бросая друзей и госпожу в жалких попытках спасти собственную ничтожную жизнь.

Подняв взгляд на огромную, но прекрасную в своем благоговейном ужасе, голову, он наткнулся на пристальный взгляд желто-зеленых глаз с вертикальным зрачком. В этом зрачке он видел свое отражение. В нем же он видел, как всего через мгновение, его поглощает голубоватый огонь, пущенный из страшной пасти ящера. И через секунду от бывшего бога Войны осталось лишь… ничто.

После подобной демонстрации силы все подручные ледяной Стихии боги забыли о любом благородстве. Единственное, что их стало волновать – скрыться, пока прожорливое пламя не настигло и их. Дракон взревел. После тысячелетнего заточения, он чувствовал власть и азарт. Он поставил ограничение на зал, мешая перемещаться из него. Никто не выйдет и не зайдет без его ведома. Поддавшиеся панике, еще совсем недавно ощущающие свое превосходство боги, кричали, разбегались, пытались прикрыться магическими щитами, прятались за своих соратников, или же полуразрушенные колонны, но это их не спасало. Тех, кого не настиг всепоглощающий огонь, ждала участь еще более страшная. Огонь был милосердием: безболезненным и быстрым. А вот когти, клыки, и мощный, проворный хвост заставляли несчастных умирать в мучениях. Обезумевшие от страха и отчаяния боги бросали все свои магические силы на борьбу с ящером, слишком поздно осознавая, что на него не действует никакая магия. А физически никто из них не мог нанести чудовищу ни царапины.

Разбушевавшегося дракона затопила жажда крови. Он не видел никого и ничего. Только смертные цели. Он бесновался, упивался своей свободой и всемогуществом. С каждым убитым божком жажда только усиливалась, раскрашивая реальность в красный. Огромное чудовище не разменивалось на жалость, оно не слышало мольбы, оно не скупясь, плевалось огнем в рыдающих богов, рушило когда-то величественный замок…

«Дом» – прозвучало на задворках разума дракона, что заставило его помедлить и осмотреться, на короткое время забыв про своих жертв. Он узнавал это место. Чем дольше он смотрел, тем больше вспоминал то, как счастлив был здесь когда-то… с тем, кого у него забрали! Забрали как и его дом!!!

Волна ярости еще более мощная, чем прежде затопила его разум. Никакого азарта. Никакого хвастовства и пробы своих возможностей. Только смерть, быстрая и беспощадная!

Спустя всего несколько секунд чудовище осматривало помещение в поисках выживших. Он чувствовал два аромата. Тошнотворный, гнилостный. Что-то еще более отвратное, чем те, кого он уже успел покарать. Но, вместе с ним было еще что-то. Что-то знакомое… приятное… манящее.

Он стал вертеть огромной головой в разные стороны в попытках сориентироваться в окружающих ароматах крови, гари и страха. Обзору мешало плотное облако пыли и дыма, но он нашел…

Нашел ту, вид которой заставил замереть и неуверенно податься вперед.

«Мама?» – неуверенно пронеслось в голове чудовища. Он помнил ее. Он любил ее. Он знал это отчетливо. Но почему его так тянет на убийство той, кого он считал «своей»?

А после вспомнил, что его мать мертва. Та, кто сейчас стоит к нему спиной – самозванка. Та, что не имела права даже прикасаться к телу его родительницы.

Праведный гнев наполнил его вместе с жаром, что заполнял его существо. Грудина величественного дракона раскалилась и засветилась голубым светом, что пробивался сквозь вздыбленные чешуи на грудине. Огромная пасть раскрылась, из глотки стали вырываться голубые языки пламени, но в следующее мгновение, дракон остановился. За спиной того, кого люто ненавидел он заметил другую… Ту, мысль о смерти которой, заставляла Зверя мысленно реветь и рвать в клочья любой намек на потерю.

«Сокровище» – пророкотал Хранитель в своем разуме. Он стремительно вспоминал последний месяц жизни. Он… он помнил «Прыгунью»… Он помнил, что она важна… Богиня? Он ненавидел богов! Нет… он не ненавидел ЕЕ.

«Сокровище. МОЕ!» - вновь возникло в мыслях.

«Помни меня, Драген…» – пронесся у него в воспоминаниях нежный голос, наполненный Силой. Голос, от которого его бросало в приятную дрожь.

Он… он помнил. Он помнил ее запах, ее вкус и даже нежность кожи… Он…

«Сокровище!!!» – кричало что-то в нем бескомпромиссно.

Дракон тяжело задышал и взревел. Безумие отступало. Жажда крови затихала, уступая место более осознанным мыслям…