Богиня моря

Кратковременный приступ жалости к себе, любимой, прошел довольно быстро, и на смену ему явилось раздражение. Он сам виноват, нечего лезть не в свои дела. Какое Заку дело до ее жизни? Даже своим друзьям она не позволяла лезть в ее жизнь, а с Заком они знакомы всего несколько суток, да и «знакомством» это можно назвать лишь с большой натяжкой. Так, вынужденное времяпрепровождение с этим мистером Хочу-все-знать, а он уже позволяет себе не только вмешиваться в ее жизнь, но и имеет наглость осуждать ее! Но ей абсолютно нет никакого дела, что он о ней думает. Она совершеннолетняя, самостоятельная, это ее собственная жизнь, и ничья больше. Так что она имеет полное право поступать так, как ей заблагорассудится…

Только почему тогда она и в самом деле чувствует себя обиженным ребенком и готова заплакать от подступившего отчаяния?.. Линда уставилась в темный потолок, борясь с непрошеными эмоциями.

5

Понадобился почти час, чтобы понять, что уснуть ей больше не удастся. Совсем некстати проснулась совесть, которая разгневанно стала взывать к справедливости: «Ты не права, Линда, и сама понимаешь это. Так что тебе, детка, придется поднапрячься и попытаться исправить то, что ты опять успела натворить»…

Подчиняясь неизбежному, Линда снова встала и поплелась в комнату Зака. Зажечь свечу было нечем, и она двигалась по памяти. Нашарив рукой тонкую перегородку, разделяющую две комнаты, она по стеночке добралась до двери и сделала один малюсенький шаг по «вражеской территории».

– Зак, ты не спишь?.. – осторожно сказала Линда в непроглядную темноту. Ее голос прозвучал жалобно и очень беспомощно, но ответа не было. – Зак? Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь, – сделала она еще одну попытку.

– Что тебе надо, Линда?

Холод в его голосе не прибавил ей оптимизма. Линда вздохнула и сказала в черную пустоту:

– Я… Зак, мы можем поговорить?

– О чем?

Его голос по-прежнему звучал ровно и сухо.

Зак отказывался делать даже малейшее послабление и хоть как-то помочь ей. Впрочем, Линда и не надеялась, что он оттает, едва услышав ее голос. Она переступила с ноги на ногу, опять вздохнула и вынудила себя произнести заготовленную речь.

– В общем, это время я провела в тяжких раздумьях о нашем разговоре. И, хотя я считаю, что мой поступок тебя не касается, а я уж и подавно не могу судить о том, как ты желаешь отдыхать, мне очень неловко. Я вовсе не хотела говорить ничего подобного, просто слетело с языка… Я не хотела тебя обидеть… И я совсем не думаю, что у тебя нет сил и мужества справляться с твоими проблемами…

– Зачем же все портить, Линда? Ты талантливо изобличила меня, указав на этот существенный недостаток… а теперь почему-то идешь на попятную… – Зак замолчал, а когда снова заговорил, его голос смягчился:

– Возможно, ты и в самом деле в чем-то права.

– Нет!

– Нет?

Все-таки темнота наряду с неудобствами имела и преимущества, которые Линда начала понимать только сейчас. Говорить, не видя лица собеседника, оказалось намного легче, нежели откровенничать, находясь под прицелом острого взгляда Зака. Темнота облегчала ведение этого разговора.

– Я думаю, ты просто устал. Это со многими бывает… А через некоторое время все приходит в норму. И знаешь, еще я хотела сказать, что в отношении меня ты прав. Мне стыдно, что я оказалась такой безответственной. И мне, как, впрочем, и подавляющему большинству людей, неприятно и сложно признавать, особенно при свидетелях, свои ошибки. Все дело в том, что я могла отказаться от этой поездки… В конце концов, даже приехав сюда, я могла просто остаться на берегу.

Я ведь не очень давно занимаюсь серфингом и на самом деле почти ничего не умею. Но я поддалась порыву, точнее из-за взыгравшего самолюбия решила, что со всем справлюсь. Моя самоуверенность вышла мне боком.

– Почему именно сейчас ты мне признаешься в этом? – медленно спросил Зак.

– Не знаю… – Линда растерянно хмыкнула. – Наверное, потому что сейчас темно и я не вижу твоих глаз. Не вижу ни твоей реакции, ни отзвуков чувств, скользящих по лицу и выражающих отношение ко мне и к моим поступкам… Это даже немного напоминает исповедь – если подобное сравнение уместно. И я даже рассчитываю отчасти облегчить муки совести…

– Иди сюда, – позвал Зак.

Линда замялась. Идти в такой кромешной темноте было весьма рискованно. Она плохо помнила расположение предметов в этой комнате, еще, пожалуй, наткнется на что-нибудь и расколотит ценную вещицу. Или просто упадет и сломает парочку ребер для полного счастья.

– Подожди, я зажгу свечу.

Тусклый свет почему-то показался ей чересчур ярким. Зак поставил зажженную свечу на столик и выжидающе уставился на Линду. Что ж, теперь у нее не было причины продолжать стоять, вцепившись в дверной косяк. Линда медленно двинулась вперед и присела на краешек кресла. Всего несколько футов разделяли их с Заком.

Она настороженно посмотрела на его лицо, пытаясь угадать, какое у него настроение, но Зак рассеянно смотрел куда-то в сторону.

– С тобой все в порядке? – тихо спросила она.

– Да. Знаешь, у меня странное чувство, что сегодня ночь откровений.