Богиня мудрости и стратегии (СИ)

— Даже когда я совершаю ошибки? — удивился Атрей.

— Ты не можешь знать наверняка будет ли то, что ты сделал ошибкой… Ты можешь идти напролом и никого не слушать, а можешь учесть чужое мнение, прийти к компромиссу, — пожала плечами София.

— Ты все еще злишься за тот разговор с отцом? Тоже считаешь, что я не прав?

— Вы долго еще там шушукаться будете? — крикнул Хеймдалль.

— Я не злюсь, Атрей, — улыбнулась она. — Просто мне грустно, что ты лишаешь себя того, чего не было у меня… Я понимаю твое рвение, знаю твои намерения, но грусть от этого не проходит…

— Вы уже, я гляжу, не так сильно-то и торопитесь к Всеотцу…

София недовольно вздохнула, хмурясь.

— Ты слева, а я справа?

— Я вижу твои намерения, куколка, — проворковал Хеймдалль.

— Может быть лучше сзади и спереди? — предложил Атрей, улыбаясь.

— О… Уже насладились видом? Значит, оплот цивилизации Девяти миров для вас недостаточно хорош? — продолжал Хеймдалль.

— Ты определиться не можешь? То быстрее, то идите смотрите… — выдохнула София, подходя к стражу. — Ты один тут что ли страж?

— Один единственный, — гордо поднял тот голову.

— Что ж, надо сказать Одину, чтобы выделил тебе выходной, а то ты однако переутомился, — безобидно улыбнулась она, ступая на деревянную конструкцию.

Атрей пытался подавить смешок, следуя за сестрой. Она часто продолжала смотреть на горизонт и глубоко вдыхать воздух Асгарда. Хеймдалль, кажется, решил наконец-таки заткнуться, а потому девушка запрыгнула на деревянные перила спусковой кабинки, наслаждаясь солнцем и спокойствием.

— Ох, — вздохнул обреченно Хеймдалль. — Задавай уже свои вопросы.

Атрей виновато посмотрел на Софию, которая недовольно на него зыркнула. Девушка любила тишину, как и отец мальчика, а потому лишние вопросы, особенно в пути ее раздражали.

— Как ты узнал, что у меня есть вопросы?

— Это моя работа. Дальше.

— Что у тебя за работа?

— Я защищаю свой мир от всяких бед, — грандиозно развел он руки в стороны.

«И создаешь эти беды другим мирам» — добавила мысленно девушка, прикрывая глаза. Смотреть на Хеймдалля ей надоело. А его пронизывающий фиолетовый взгляд хоть и завораживал, но пугал.

— Ты считаешь нас бедой? — повысил голос Атрей. — Мы же едва знакомы.

— А я уже вижу, как сильно ты хочешь показать себя, — хмыкнул страж. — А твоя сестричка и сама не знает чего хочет…

— В данный момент не отказалась бы от тишины…

— Только твой братец слишком любопытный.

— Или ты слишком говорливый, — улыбнулась девушка, открывая глаза. — можешь не орать на всю округу, тебя и так прекрасно слышно.

И она снова закрыла серые глаза, откидывая русую косу за спину.

— Твои уловки на меня не сработают, — покачал головой Хеймдалль.

«Уловки? Он на солнце перегрелся?» — не поняла девушка, но не стала переспрашивать. Ее двоюродный брат и так задаст больше вопросов, чем следовало бы. Разговор плавно перетекал между оскорблениями и оправданиями. Хеймдалль пытался задеть мальчика, обзывая и опутывая клеветой, Атрей же пытался объяснить и обелить свое имя, впрочем, какое из двух?

— Ты — хаос в обличие мальчишки-лучника…

— Нет, — покачала головой София. — Хаос неправильное слово. Скорее надежда, вера, доброта, стремления… Сейчас они и правда больше похожи на хаос, но со временем они станут большим… Ты снял лишь первый слой, и совсем не предполагаешь, что ждет тебя внутри…

— Мне и предполагать не нужно, — отмахнулся парень. — А что насчет тебя, то… ты ненасытна, самонадеянна и самовлюбленна. Вечно что-то ищешь, но никак не можешь найти. Ты жалка и безнадежна. И это толкает тебя на опасные поступки, — девушка ухмыльнулась.

Опасных поступков в ее жизни хватало. Первые несколько лет после смерти матери под личиной мальчика она обучалась боевому искусству в Спарте, даже воевала и сражалась. Но после смерти Зевса и многих богов Олимпа она бежала в страхе встретить того самого призрака Спарты. Многие года она скиталась, воевала за разных королей и богов. И когда страх покинул ее, она вернулась на родину, забралась на Олимп и могла бы принять бразды правления, взять Меч Олимпа и начать новый греческий пантеон, но она лишь расколола на мелкие части оружие. Забрав себе самый крупный осколок и сделав из него кулон на память, она попрощалась с могилой отца, взяв его спартанский щит, и навсегда покинула родину. Больше в Греции ее ничто не держало. Идя, куда глаза глядят, она пришла к озеру Девяти, в горе нашла себе пристанище и многие годы жила себе спокойно, пока к ней не пожаловали гости.

— Ты прав, — кивнула София Хеймдаллю. — Только вот я нашла за что сражаться и к чему стремится. Как и ты, ведь ты готов сделать все ради отца, ради брата и племянницы?

— Они мне…

— Семья, — перебила его девушка. — И ради своей семьи я готова совершать опасные поступки.

— Из вашего визита в Асгард не выйдет ничего хорошего, — заключил страж.

София хмыкнула разочарованно и спрыгнула на землю, потому что их деревянное сооружение прибыло в Асгард. Мир вокруг не отличался ничем от того, что был по другую сторону стены. Хеймдалль подошел к странному животному и начал с ним ласково разговаривать.