Богиня песков

Таскат внезапно представил себе каменное дерево. Это было прекрасно, но чего-то не хватало.

– А какой водой вас надо поливать? – спросил он, потому что это был самый глупый вопрос.

– Уважаемый, вы спрашиваете именно то, что необходимо спрашивать! Именно водой! Главное, не кровью. У камней нет воды. У камней есть только то, что они могут впитать или отразить.

– Но ведь вы же не губка, чтобы впитывать… – попробовал возразить Таскат.

– А вот вы, уважаемый, губка! Настоящая корневая губка, а при хорошем обращении – пробка. Затычка, так сказать. Видите, как хорошо мы усвоили все, что знаете вы? Мы даже можем шутить, когда в этом возникает необходимость.

– Пока что вы много не нашутили… Там умирают люди, если вы это заметили. Умирает очень много людей, и каждый из них мог сделать то, чего не могу сделать я. Раз уж меня сюда занесло, я спрошу вас, чем вы можете им помочь!

– Уважаемый, вы же не за этим пришли. Неужели вам не хочется ощутить себя губкой? или раскрытой книгой? Вы ничем не отличаетесь от этих людей, которых вам так жаль.

Нам сейчас некому отдать накопленный груз. Это непочатый клад. Я говорю совершенно серьезно. Кроме того, вы можете быть нам полезны. И вообще, что это я вас уговариваю? – голос сменился на императорский и обрел соответствующий тон. – Вы проникли сюда, долго об этом просили, а сейчас отказываетесь?

Сначала он почувствовал удар, и некоторое время его не было в мире. А после – поднялся и схватился за стену.

В его голове крутился, выл и гудел смерч чужих знаний, часть из которых, кажется, никогда не принадлежала человеку. Смерч был настолько силен, что уносил с собой те крупицы знания, которые Таскату достались раньше. Такой передачи данных не бывает, сообразил он. Или нет… бывает… разве что между людьми…

А между людьми и камнями? Какая структура у этого камня? Разве мы не записываем данные в кристалл, выращенный в фабричной лаборатории? А что тогда служит передатчиком? О боги…

Вот, значит, как становятся магами, даже если учителя нет!

Он сел на пол пещеры и схватился за голову.

– Но ведь я же не маг, поверьте… Я не имею к этому ни малейших способностей. Я тот еще дипломат, механик, средний путешественник, хороший исследователь, неплохой коммерческий советник, но не маг! Я никогда не смогу… воспользоваться…

– Вот как … – протянул камень. – Думайте сами. Вы можете вернуться, а можете и не вернуться. Все при вас, молодой человек.

Таскат подумал, опустился на колени и решительно обнял камень.

Проснулся он, стоя на коленях на полу своей комнаты в башне, с тяжелой головой и ощущением, что нужно вспомнить что-то очень важное.

Скоро он это вспомнил и отчаялся совершенно.

61

Следующий день был еще хуже. Состоялся предписанный правилами визит, но не состоялось подписание новых документов на владение рудником: усовершенствованная система документооборота с нового года требовала новых отчетов, и, значит, некоторые вещи нужно было подписывать заново. Весь день ему морочили голову именно этим.

О том, что наступил какой-то «новый год», которого раньше не праздновали, господин посланник узнал только потому, что все ходили в каких-то веселых расцветок плащах и накидках, а на улицах встречались опившиеся вина высокородные, идущие пешком. Они прыгали, как одноножки. Теперь он знал, почему это считалось неприличным до новомодных веяний: если уж эти люди ходят пешком и без охраны только в пьяном виде…

После тяжелейшего дня, который проходил под знаком Пользы, Таскат лег спать в совершенно расстроенных чувствах. Последнее время его не покидало ощущение, что он ходит по грани. Грань была всего-навсего гранью кристалла, но если ему нужно обойти все грани, чтобы найти одну-единственную зазубрину, которая портит весь кристалл, то легче повеситься, чем продолжать это ужасное занятие.

Сегодня после обсуждения вполне мирных коммерческих вопросов его вызывали на дуэль. Повод был неординарный – намек на то, что господин посланник плохо отозвался об отце дуэлянта. Так как Таскат в жизни не видел этого отца, дуэль на длинных гибких хлыстах закончилась всего-навсего аккуратной победой Таската, а не смертью забияки. Сам эпизод, несомненно, был ловушкой. Неизвестно, в чем могли бы его обвинить, если бы он уклонился от вызова или убил этого юного идиота. Хотя, конечно же, известно, зачем. Шахматная партия с еще одним таким остолопом закончилась диким количеством съеденных фигур. Варта запил бы это вином. У Таската не было дополнительного желудка для вина. У него вообще ничего не было, кроме головной боли.

Там, куда он попал во сне, никаких граней не было. Там был песок. Не белый и не пепельный, просто желтый.

А на этом песке свивало свои кольца очень знакомое существо.

Рядом стоял камень, похожий на обломок колонны – если колонны бывают похожи на вытянутые призмы. На нем, как и в прошлый раз, кто-то сидел. Этот кто-то был маленьким, длинноусым, пищал и помахивал лапками.

– Здравствуй, И-ти! – вежливо сказал посланник, чувствуя немалое облегчение. – Здравствуй, Сорро.

– Почему Сорро? – удивилось И-ти.