Богиня песков

За два месяца ему удалось, проводив предшественника, разобраться в нагромождении склок, дрязг, взаимного неуважения и откровенного вранья. Вранья было больше всего. Склады находились на имперской территории, и во время расследования дел несколько голов полетели с плеч за воровство. Местная общепланетная империя не собиралась вступать в Содружество, но и ей было бы невыгодно потерять те деньги, которые посланник со всем возможным почтением предложил вписать в контракт после того, как принес официальные извинения. Дело за делом, вопрос за вопросом – и скоро корабли с грузом поплыли в пустоте опять, хотя и медленнее, чем прежде…

Один стежок – один миллиард, если считать намеренно грубо.

Дело, порученное ему правительством, было сделано, но Таскат знал, что для него эта победа – сокрушительный провал. Сейчас ему не хотелось возвращаться на свою землю, в Хэле, в теплый мир, к обеспеченной жизни и знакомым лицам… Ему хотелось победы. А победы не было.

Во-первых, он имел дело не с надежным общепланетным правительством, а с одной большой отсталой страной, чтоб ее… В империи, давно утерявшей власть над своим одним-единственным, огромным континентом, дела шли из рук вон плохо, и то, с каким спокойствием империя согласилась на торговый договор с иноземцами, лишний раз доказывало, что трон качается на грани пустоты. Посланник оказался привязан за обе руки.

И, во-вторых, в этой земле был секрет, который не давал Таскату покоя – похоже, здесь жила магия, настоящая магия.

Хотя бы второе полушарие этой планеты, постоянно скрытое, казалось бы, облаками! Но какие облака будут держаться постоянно? И как можно искажать до такой степени показания сканеров?..

Хотя бы то, что медициной занимались исключительно знахари, но результаты этого лечения были совсем непохожи на варварские!

Хотя бы жуткие гибриды – шестиногие млекопитающие, птицы или звери об одной ноге, которые чувствовали себя прекрасно, да еще много чего!

Хотя бы огромные умолчания в книгах и словарях…

Доказательства существования небывалых вещей очень мешали ему сохранять присутствие духа. Игра, настоящая игра, витала в воздухе.

Тогда, два года назад, Таскат пошел на риск.

Он отослал сообщение, в котором говорилось, что разработанная им дипломатическая программа требует его присутствия еще несколько лет, и просил установить межзвездное сообщение для торговли, но не отсылать его самого, пока этого не потребуют срочные дела.

Также он сообщил, что пытается раскрыть великую тайну, и подробно описал, в чем она состоит, заменяя везде «волшебство» на «особые способности».

К своему удивлению, он мгновенно получил «добро» на исследования, подкрепленные восторженным письмом из родного главного университета Хэле, пакет документов, к которому прилагались подробные истории таких поисков на других планетах, список литературы под названием «жречество, магия, шарлатанство и волшебство» и новый код.

Главу «Жречество» стоило прочесть первой.

Список был длинным, напичканным историческими подробностями, а приложенная к нему записка от начальства заканчивалась пожеланием найти хоть одного настоящего мага, желательно – достаточно разумного, чтобы приехать в институт лично. Еще там были некоторые инструкции по обращению с присланными приборами, которые, судя по тону письма, еще не испытывались на практике.

Замечательно, подумал он, дойдя до второй страницы инструкции, выключил передатчик и пожелал себе найти хоть кого-то, кто не будет показывать ему допотопные лейденские банки, стараясь выдать это за священный алтарь.

Уже прошло слишком много времени.

Он был очень сердит на себя за проявленную инициативу.

3

Так тяжело жить в городах, где не гаснет свет!

Кому-то жить здесь легко: эти люди танцуют, танцуют до упаду, и все у них превращается в танец. Они чувствуют ритм, движутся в такт, прыгают через опасные трещины, склоняются и поворачиваются в нужную сторону, ловя в воздухе золотой дехин, а когда пробьет их час, становятся самыми счастливыми людьми на земле.

Говорят, что они все превращают в такт: мир крутится под их ногами, и они толкают его.

Плата за это – постоянное движение. Берегись, берегись, упадешь! По тебе пройдется чей-то каблук, и ты будешь извиваться на полу, пока вокруг пляшут.

А некоторые вот делают и делают свое дело. Эти люди похожи на зубчатые колеса, проворачивающиеся под собственной тяжестью. И пока их не толкнет еще раз маховик судьбы, вертеться им и вертеться, оставаясь на месте… Никто не снимает их с оси.

Получается поэма. А я не поэт! Я сказочник! Я рассказываю сказки всем; придворным – на приемах, начальству – в отчетах, институту – в детальных описаниях здешнего быта. Но те сказки, которые я рассказываю на самом деле, я кому попало не показываю. Особенно те, которые я рассказываю сам себе.

Сейчас и друзьям нельзя написать о том, что происходит. А сказки отсылать можно.

Вот уеду отсюда, и будут вам сказки…

Таскат замедлил шаг, прислушиваясь к ночной жизни города. Камни на мостовой пели, отдавая накопленный за день свет. Свет и шум.