Богиня под прикрытием

«Так вот, — продолжал рассуждать Лекс, — я намерен немного усложнить ему задачу. Сейчас эта вещица с моей скромной помощью полежит у Маруси часиков пять-шесть. Ее энергетика замаскирует прочие следы примерно на сутки. И что-то мне подсказывает, что к тому времени, как они станут видны, истина будет не так актуальна…» — на этой фразе он предвкушающе улыбнулся.

«Кошмар… — вынесла вердикт я. — Слышал бы тебя Матей!»

«Да он еще меня благодарррить будет! — парировал Лекс. — А ты спи, а то завтра будешь плохо выглядеть! — нет, он мне указывать собрался! — Или хочешь, чтобы я вспомнил о том, что я еще и Кот-Баюн?»

«Кот-Хитрюн ты!» — усмехнулась я и все-таки опустила голову на подушку.

«Может быть, может быть…» — это было последнее, что я услышала, перед тем как провалиться в сон. Убаюкал, как пить дать, убаюкал!

* * *

Маруся

В ночь перед Днем всех влюбленных я никак не могла уснуть. Спор этот дурацкий совсем выбил меня из равновесия. Хотя я и старалась держаться перед Светой, но… себя обманывать бессмысленно. Наедине с собой всегда надо признавать правду. А правда состояла в том, что при одной мысли о поцелуе с Матеем у меня начинали пылать щеки и вовсе не от стеснительности. В моем воображении этот поцелуй был далеко не целомудренным и уж точно не в щечку. Вот и сейчас я ворочалась на кровати с боку на бок, не в силах избавиться от картинок, нарисованных не в меру богатой фантазией. Я представляла себе как он склоняется к моим губам, касается их сначала едва-едва, словно спрашивая разрешения. А я опускаю ресницы и подаюсь вперед, навстречу ему, затем обвиваю его руками за шею, притягиваю к себе и…

Я в очередной раз прерывисто вздохнула и села на кровати. Как мне после этого ему в глаза-то смотреть? Ведь теперь всякий раз, когда я его увижу, меня будут посещать эти развратные мысли. Даже объяснить не могу, почему они возникают-то! Точнее, частично могу. Матей мне нравится, наверное, даже больше чем нравится. Но вот откуда мысли такие берутся, не знаю! Я могла бы еще подумать, что перечитала дамских романов, там таких сцен чуть ли не на каждой странице. Так нет ведь, в последнее время, кроме учебников больше и книг-то никаких не открывала. И я сама в этих своих видениях с поцелуями какая-то не такая. Не могу подобрать верное определение… Активная, уверенная, инициативная… О! Страстная, точно. Как будто не совсем я. Делаю то, чего в жизни никогда не делала и, боюсь, что и не сделаю. Потому что, потому что… если он оттолкнет меня, то такого позора я не переживу. А если не поцелует завтра, то… просто очень сильно разочаруюсь. Может, когда-нибудь это все-таки произойдет… Нет! Я упрямо тряхнула головой. К чему эти глупые надежды? Беспочвенные, скорее всего. Хотя… он же относится ко мне далеко не так, как ко всем остальным студенткам. Иногда мне даже кажется, что я ему нравлюсь… Опять! Назойливая картинка нашего с Матеем поцелуя, с моим последующим запрыгиванием на него с ногами, снова всплыла перед внутренним взором, заставляя дыхание участиться. Я застонала от досады и повалилась на подушку. Это все Светка со своим спором! Чтоб ей так же страдать, как мне сейчас! И Лексуша пусть целует каждый день раз по сто, интриганка махровая!

Скрипнула дверь, прерывая поток моих мыслей. Я было насторожилась, но тут же расслабленно выдохнула. В проеме показалась мохнатая голова Лексуша. Он что-то нес в зубах и направлялся ко мне. Я мимо воли расплылась в улыбке. Какой же он лапа! Кот тем временем преодолел расстояние до моей кровати и, легко запрыгнув, выпустил из зубов свою ношу.

— Что ты мне принес? — спросила я, пытаясь в темноте разглядеть вещицу. — Да это же валентинка! Где ты ее взял! Наверное, Светка сегодня подписывала, да обронила, да? Надо ей вернуть, а то такой переполох утром устроит, — я задумчиво повертела в руках кусочек картона и хотела было уже положить его на тумбочку от греха подальше, но Лексуш стукнул по нему лапкой и принялся играть бумажкой. — Только не грызи! — предупредила я. Кот посмотрел на меня с выражением «что, я совсем идиот, что ли?» и через пару минут затолкал открытку под мою подушку. — Так-то! — рассмеялась я, наблюдая за его попытками достать полюбившуюся игрушку. — Да путь там лежит, а утром я ее верну, — предложила я, а Лексуш тяжко вздохнул и улегся мне под бок.

Я запустила пальцы в его шерстку. Присутствие кота меня немного успокоило, по крайней мере, навязчивые картинки с участием его хозяина перед глазами не всплывали. Настроение перешло из разряда «перевозбужденное» в «игривое». Лексуш мурлыкал.

— Вот скажи мне, — зачем-то спросила я. — Света и правда тебя в носик никогда не целовала?

Кот чуть не подавился мурлыканьем и вскинул на меня удивленные ярко-оранжевые глаза. Моргнул два раза.