Богиня роз

— Земля богата и дика, плодородна и сочна. Пусть твоя стихия наполнит чувства возлюбленных. Пусть они познают полноту любви, которая так же глубока, как древний лес, и так же зрела, как сладчайший фрукт.

«Помоги мне не бояться любить его, чтобы Астерий мог наконец познать любовь, как это случилось со мной?».

Возвращаясь к пламени Духа, Микки пылала всем телом. Соски ее напряглись в ожидании, приподняв легкую ткань хитона.

— Геката, я прошу тебя твоей силой и силой всех стихий, чтобы сфера снов стала краем страсти и любви, так же как и мира и очарования. Об этом прошу тебя я, а значит, так и будет.

Микки закрыла глаза, отдаваясь всплеску желания, и ей пришлось даже прикусить губы, чтобы сдержать рвущееся наружу имя: Астерий.

Астерий…

Она совсем не удивилась той скорости, с какой служанки завершили все дела и разбежались по своим комнатам. К этому времени Микки уже знала, что все девушки живут в западном крыле огромного дворца, так далеко, что могли бы пройти века, пока она обнаружила бы их, если бы Джии не рассказала, где находятся их спальни. Микки мечтательно улыбалась, поднимаясь по лестнице к своему балкону. Она легко могла вообразить, что именно будет происходить этой ночью в женском крыле. «Я хочу, чтобы то же самое происходило и в моей комнате… только сильнее, жестче, резче…»

Микки тихонько рассмеялась. Она все еще чувствовала себя разгоряченной… и как будто немножко пьяной. Нет. Не так. Она была горячей и переполненной страстью… грубой страстью. Микки окинула взглядом балкон. Пусто. А она надеялась, что Астерий будет здесь… Он ведь самец. Он должен был почувствовать чары призыва, и он должен был знать, что только она одна могла эти чары навести.

А что, если он подумал, будто она открыла границы этого мира для того, чтобы позвать к себе кого-то другого? Но как бы он мог такое подумать? Она ведь мысленно произносила его имя во время ритуала; она думала только о нем.

Наверное, дело в том, что он думает, будто причинил ей боль — и потому держится в стороне. А может быть, он боится снова сделать ей больно, если придет сюда?

Одна лишь мысль об этом вызвала у Микки эротическое волнение. Вся эта сила… зверь, едва прикрытый человеческой душой… Это было так восхитительно, что даже не верилось. И черт знает как опьяняюще соблазнительно.

Ладно, она может позвать его. И он будет вынужден прийти. Но разве этого она хочет? Конечно нет. Она хочет, чтобы он пришел к ней сам, по своей воле и по своему желанию, и…

Вот оно. Ему нужно, чтобы она сама пришла к нему. Если она это сделает, она покажет Астерию, что не боится его, и беспокоится о нем, и желает его… и любит его настолько сильно, чтобы ничего не бояться.

Джии говорила, что его берлога находится как раз под купальнями. Микки не стала задерживаться, чтобы подумать или посмотреться в зеркало; она последовала зову своей интуиции и своего сердца. Она быстро спустилась с балкона и пошла по дорожке, что вела к горячим источникам. С верхней площадки она спустилась по лестнице, которая соединяла малые ванны наверху с большим нижним бассейном. Она еще не бывала на этом уровне, но ей не составило труда отыскать вторую лестницу. Здесь ступени уходили вниз круто, поворачивая к северу. Лестница заканчивалась на зеленой лужайке, прижавшейся к боку утеса, на котором находились дворец и источники. Справа от лужайки начинался лабиринт роз «микадо», и здесь кусты выглядели куда крепче и здоровее, чем в остальных садах. Микки знала, что ее личный храм располагается в центре идущих спиралью посадок; она посещала тот участок накануне, вместе с Аэрас и Астерием. Так что она знала, что в той стороне его берлоги нет.

Микки внимательно всмотрелась в широкий луг, заросший травой. Он обегал основание утеса, как некая тропа. Микки улыбнулась и пошла туда, куда звал ее инстинкт. Она повернула за угол; в стене утеса внезапно открылся вход в пещеру с гладкими стенами. — Или, точнее, в берлогу, — прошептала Микки.

Задержав дыхание, она шагнула внутрь — и замерла в изумлении. Сам вход был невелик, чуть больше обычной двери средних размеров, но внутри странные бездымные факелы бросали мягкий желтый свет в пространство, совсем не похожее на пещеру и очень уютное. Стены кремового цвета оказались высокими и гладкими, как ванны горячих источников. И они были сплошь покрыты росписями. Микки, зачарованная талантом художника, уставилась на стены. На картинах часто повторялось изображение каменистого острова, окруженного белым песчаным пляжем и водой цвета сверкающей бирюзы. А единственной человеческой фигурой в этих пейзажах была высокая женщина с золотыми волосами.