Богиня света

– Нет, я этого не знала, – произнесла Памела, старательно делая вид, что совершенно трезва. – Слишком много времени прошло с тех пор, как я посещала в колледже лекции по гуманитарным наукам, да еще и пропускала занятия по общей истории в пользу лекций по истории искусств, а там в основном говорили о древней архитектуре.

Слова «древней архитектуре» безобразно слились в нечто единое. Ох, боже! Она лепетала, как пьяная! Бормотала, как заправская алкоголичка!

– Вас интересует древняя архитектура?

Он выглядел удивленным, и даже под винными парами Памела с трудом сдержала мгновенно вспыхнувшее раздражение. То, что она хорошенькая, не значит, что она глупа, и ей был ненавистен покровительственный тон мужчины. Стоп… Памела всмотрелась в его красивое лицо. Неужели она только что подумала такое? Памела с огорчением вспомнила, как сама удивилась, что столь великолепный мужчина может сказать нечто умное и интересное. Неужели она скатилась до двойных стандартов? Вообще-то теперь, когда к Памеле вернулась способность мыслить отчасти связно, она поняла, что мужчина выглядит довольным, а не снисходительным. Может, он вовсе и не желал оскорбить ее. Может быть, она становится чересчур чувствительной. Скорее всего, он просто старался поддержать вежливый разговор. И похоже было, что его искренне интересовал ответ. Возможно, ее избыточно нервная реакция больше говорила о ней самой, нежели о нем или о мужчинах вообще. К тому же она ведь продолжала бессвязно бормотать – на этот раз, к счастью, мысленно. Памела откашлялась и улыбнулась.

– Да, верно, но если точнее, меня интересует всякая архитектура. Это важная часть моего бизнеса.

– Так вы архитектор? – спросил красавец.

На этот раз удивление в его голосе было таким явным, что Памела нахмурилась и прищурила глаза.

– Только не говорите, что вы из тех мужчин, которые считают, что женщины должны знать свое место. Сейчас двухтысячные года, а не пятидесятые.

Раздражение в голосе девушки и холодный умный блеск в ясных глазах неожиданно отчетливо напомнили Аполлону его сестру, и он удивился. Он знавал бесчисленное множество смертных женщин и некоторых даже считал прекрасными и весьма соблазнительными, но никто из них не был похож на его властную, независимую, искреннюю сестру. Все они были слишком заняты преклонением перед ним, и им было не до того, чтобы казаться интересными. А тут… Он едва заговорил с ней, и эта смертная сразу показала чудесное отличие от тех женщин.

Аполлон рассмеялся и покачал головой.

– Я совсем не хотел вас обидеть… это просто потому, что вы очень молоды. Все архитекторы, которых мне доводилось знать, были старыми иссохшими мужчинами с седыми бородами. – Он наклонился и сделал вид, что внимательно изучает щеки Памелы. – Но я что-то не вижу сейчас ни седины, ни морщин!

– Мэм, принести еще бокал? – спросил официант.

Он протянул ей пластырь и, поставив на столик бокал вместо разбитого, аккуратно наполнил его вином.

– Для меня было бы честью, если бы вы позволили присоединиться к вам.

Красавчик склонил голову в джентльменском полупоклоне, каким, в представлении Памелы, истинные мужчины сопровождали обращение к своим леди. И этот старомодный жест снова вызвал у нее волнение. Этот полупоклон и то, что незнакомец был неоспоримо хорош собой, начали перевешивать эксцентричность его одежды. Да и в любом случае, почему бы ей не выпить с ним? Ему, наверное, заплатили, чтобы он оделся именно так и привлекал внимание посетителей «Дворца Цезаря». Но она не должна думать об этом, помня лишь то, что он очень внимателен к ней. Кто сказал, что алкоголь мешает рациональному мышлению? Ее мысли в полном порядке.

Памела кивнула официанту.

– Да, пожалуйста, принесите нам еще один бокал.

Официант поспешно отошел. Памела вскрыла упаковку с пластырем, но, прежде чем успела заклеить порез, высокий красавец наклонился и забрал у нее полоску пластыря.

– Позвольте помочь вам, – сказал он. Аполлон осторожно наложил повязку на тонкий палец девушки и одновременно передал небольшую порцию целительной силы.

Памела удивленно моргнула, ощутив осторожное, мягкое прикосновение.

– Спасибо. Уже гораздо лучше.

Она усмехнулась, посмотрев на собеседника. Протянув руку с только что наложенной повязкой, девушка представилась:

– Меня зовут Памела Грэй.

Колебание мужчины было таким кратким, что лишь много позже Памела вообще задумалась об этом.

– Фебус, – произнес он с приятной улыбкой. – Фебус Делос.

Он взял руку девушки и повернул так, чтобы удобнее было ее поцеловать. Их взгляды встретились в тот момент, когда губы Аполлона коснулись кожи Памелы. Ее глаза округлились от удивления, его – стали еще более синими.

От теплоты его губ по коже Памелы побежали мурашки. А во рту пересохло.

– Так вы еще не вышли из роли? – спросила она, отнимая руку.

– Из роли? – В глазах красавца отразилось недоумение.