Богиня. Тайны жизни и смерти Мэрилин Монро

Рассел была замужем за ушедшим из спорна футболистом Бобом Уотерфилдом, и Мэрилин спросила у нее, что та думает о браке с известным спортсменом. Рассел говорит: «Я сказала ей, что она должна будет находить время, чтобы встречаться с собственными друзьями, с кем можно поговорить о книгах, поэзии и искусстве. Но по всей видимости у нее не было такой возможности. Мэрилин чувствовала, что какая-то часть ее умирает, потому что она никак ее не проявляла».

Джо Ди Маджо и не думал отступать. О том, как завершился для Мэрилин 1952 год, рассказал ее друг Сидней Сколски: «Она пришла на традиционный Рождественский прием в студии, выглядела веселой и, казалось, веселилась. Потом она исчезла, но, кроме дома, идти ей было некуда. В то время она снимала комнату в «Беверли Хиллз». Там она ждала телефонного звонка от Джо, который поехал в Сан-Франциско навестить свою родню. В комнате на столе Мэрилин увидела крохотную елочку, а еще сопроводительную записку на картонке. Печатными буквами от руки было написано: «Счастливого Рождества, Мэрилин». А в углу на стуле сидел Джо».

Несколько дней спустя Мэрилин призналась Сколски: «Мне первый раз в жизни кто-то принес рождественскую елочку. Я была так счастлива, что даже всплакнула».

В тот месяц ее студия подкармливала прессу сообщениями, что Мэрилин теперь официально становится полноправной звездой. По утверждению студии, у нее были даже преимущества перед другими звездами, так как она была «больше разрекламирована в печати», чем Рита Хейворт и королева Англии. От своих поклонников актриса получала более пяти тысяч писем в неделю и теперь имела право занять на студии роскошную гримуборную, которая когда-то принадлежала Марлен Дитрих. На студии ее стали называть «мисс Монро».

За несколько месяцев до этого в Голливуде рядом с плавательным бассейном руководителя музыкальной группы Рея Энтони, ревя моторами, приземлился вертолет. От порыва ветра, поднятого винтами, в воду попадали стулья и столики, нарушив гармонию тысячи плавающих гардений. Из вертолета в пламенеющем красном платье, оскорбившем вкус всех собравшихся (за исключением фотографов), вышла Мэрилин. Она явилась на церемонию, одетая с такой безвкусицей, что испугался даже тот, кто затеял это действо. Предстояло первое исполнение песни под названием «Мэрилин». В ней говорилось:

От Евы начиная, никто, уверена,
Пленять мужчин не может, как Мэрилин моя.
Я все давно продумал — есть церковь и кольцо,
Увидеть остается лишь Мэрилин в лицо.
Хотя она покуда мне не сказала «Да»,
Но я готов признаться, что это не беда.
Уверен я, что если мне все же повезет,
То Мэрилин со мною все ж под венец пойдет.

В мечтах американцев Мэрилин теперь стала невестой всех и каждого. В реальном же мире она была потерпевшим крушение кораблем, отданным на милость волнам, с запасным якорем в виде бейсбольного чемпиона.

Глава 12

В разгар лета 1953 года, вскоре после двадцать седьмого дня рождения, Мэрилин совершила необычный ритуал напротив Китайского театра Граумена на Голливудском бульваре: вместе с Джейн Рассел, актрисой, с которой снимались в картине «Джентльмены предпочитают блондинок», они оставили на еще не застывшем гипсе отпечатки своих рук и ног и рядом с ними написали свои имена. Толпа любопытных отозвалась на это одобрительным гулом. Мэрилин не удержалась и сделала несколько обычных для нее саркастических замечаний. Она в шутку предложила Рассел, для которой Говард Хьюз однажды изобрел специальный бюстгальтер, оставить на гипсе и другие отпечатки. Что касается ее самой, то после «Ниагары» она уже снискала себе репутацию актрисы, которая способна на экране заявить о своем приходе, уходя. Мэрилин предложила сесть на незастывший гипс. Но обе ее идеи были отклонены, так же как и предложение сделать точку над буквой i в ее имени из бриллианта, чтобы увековечить песенку «Лучший дружок девушки — бриллиант» (Diamonds Are a Girl's Best Friend). Вместо бриллианта нашли горный хрусталь, который, однако, вскоре был украден.

Церемония у театра Граумена была старомодной, но показательной, как еще одно подтверждение, что актриса стала звездой. Мэрилин, говорит Рассел, была рада, и в то же время испугана. Теперь всем вокруг было видно, что чувство незащищенности ни на минуту не покидало эту самую беззастенчивую в мире актрису.

В день появления у Граумена перепуганная насмерть Мэрилин позвонила своей парикмахерше Глэдис Уиттен, которую именовала «Глэднес»1. «Мне нужна твоя помощь, — произнес на другом конце города слабый голосок, — пожалуйста, приезжай, Глэднес, и захвати свою мамочку». Казалось, произошла катастрофа, но Мэрилин объяснила: «Я никак не могу решить, что надеть».