Богиня. Тайны жизни и смерти Мэрилин Монро

Рано утром 6 октября газетчики в назначенное время собрались возле дома. «XX век — Фокс» доставил к Мэрилин обычно обслуживавшую ее команду гримеров, парикмахеров и других специалистов по наведению красоты. Парикмахерша Глэдис Уиттен вспоминает: «Нас провели в дом с черного хода. Все время, пока мы готовили Мэрилин, она бормотала: «Я не хочу этого», — и хваталась за голову, и плакала».

Там был и художник по костюмам Билл Травилла. Несмотря на ранний час, они с Мэрилин пили вино. Он вспоминает: «Она плакала и приговаривала: «Как мне хотелось бы быть другой. Если бы я только могла больше любить». Она ругала себя, но не объясняла почему». Когда их работа была завершена, команду косметологов той же тайной тропой вывели из дома. Обогнув его, они появились у парадного входа, чтобы посмотреть на представление.

Джо Ди Маджо, которому предложили выйти из дома по той же аллее, отказался сделать это. В десять часов утра он появился на пороге и сквозь строй газетчиков, толпившихся на обсаженной розами дорожке, пошел к машине.

— Куда вы направляетесь? — спросил один из них.

Ди Маджо, оказавшись в тесном кольце, громко прокричал, стараясь пересилить гвалт:

— Я еду в Сан-Франциско.

— Вы еще вернетесь сюда?

— Мой дом — Сан-Франциско, — ответил Ди Маджо, ускоряя шаг. — Он всегда был моим домом. В этот я больше никогда не вернусь. — Автомобиль, за рулем которого сидел его друг Рино Барзочинни, тронулся, унося с собой Ди Маджо.

По словам Глэдис Уиттен, то, что произошло дальше, было «ужасно». Спустя много лет корреспондент «Нью-Йорк Геральд Трибьюн» Джо Хайемс говорил, что он до сих пор видит «ее [Мэрилин] заплаканное лицо с той же отчетливой ясностью, как тогда, когда она вышла из дома и с полсотни журналистов набросились на нее, как стая диких зверей набрасывается на свою жертву. Только один маленький Сидней Сколски пытался защитить ее. Эта сцена и горькая мысль о профессии журналиста до сих пор болью отзываются в моем сердце».

Корреспондент «Ассошиейтед Пресс», которого не мучили такие сомнения, просто написал: «Сегодня Мэрилин Монро совершила выход, достойный награды Академии…»

Она появилась через пятьдесят минут после отъезда мужа. Несмотря на то, что на ее лице лежал толстый слой театрального грима, этого оказалось недостаточно, чтобы скрыть следы синяка на лбу. В черном наряде она жалась к руке своего адвоката и руководителя отдела рекламы «Фокса». Репортеры, которым пообещали пресс-конференцию, засыпали ее вопросами. Мэрилин всхлипывала. «Мне нечего добавить, — то и дело повторяла она. — Простите…» Она начала спотыкаться и покачиваться на каблуках, готовая вот-вот потерять сознание.

На другой день утром Мэрилин появилась на работе. Своему гримеру она призналась, что «впервые за много дней чувствует себя бодрой». В Сан-Франциско Ди Маджо проспал до полудня, красовался, позируя для фотографов, а потом играл в гольф. Для постороннего мира драма завершилась. Прессе ничего не оставалось делать, как ждать бракоразводного процесса, который начинался через три недели. Тем временем шла грязная закулисная возня.

Видя, что брак разваливается, пришедший в полное отчаяние Джо Ди Маджо, ревновавший к теням, предпринял попытку успокоить душу другими средствами. Он обратился за помощью к частным детективам, типичным персонажам Реймонда Чэнджлера пятидесятых годов, сыщикам, которые своими рапортами могли принести супругу облегчение или вызвать сердечный приступ.

Одновременно на студии «XX век — Фокс» такая же идея пришла в голову другого человека, но по иной причине. Обеспокоенная администрация «Фокса» боялась, что их вложения в Мэрилин Монро пропадут из-за скандала. Было решено предотвратить эту катастрофу. С этой целью созвали собственную команду платных агентов. Отныне за Мэрилин следили. В дальнейшем это неоднократно будет повторяться.

Однажды вечером, в пору своего замужества с Ди Маджо, Мэрилин зашла навестить Анн, мать человека, которого она когда-то любила, но потеряла, Фреда Каргера. Приходить к ней она будет до самой своей смерти. С семьей она была знакома еще с тех времен, когда была бедна, как церковная мышь, а теперь они, радостные, собрались вокруг нее и восхищенно рассматривали платье, норку и «Кадиллак» с откидывающимся верхом. «Когда в тот вечер она уходила, — говорит Пэтти Каргер, — снаружи ее поджидали два парня. Все в доме видели их, мы хотели помочь ей. Мэрилин не знала, что и делать».

У Мэрилин уже давно вошло в привычку звонить Сиднею Сколски в любое время дня и ночи. Однажды, вспоминает его дочь Стеффи, она позвонила после полуночи. «Я едва разбудила отца. В семь часов утра Мэрилин уже приехала к нам. Без макияжа, с непричесанной головой, в наспех наброшенном меховом пальто… Отец позже говорил, что Мэрилин просто нужно было уйти, скрыться. Она думала, что «они» пытались накачать ее наркотиками».

Через несколько дней после расставания Мэрилин с Ди Маджо актер Брэд Декстер столкнулся с ним в Лос-Анджелесе в ресторане «Вилла Капри». Тот был в компании Фрэнка Синатры и частного детектива по имени Барни Рудитски.