Богиня в стоптанных туфлях

Впрочем, почтенная вдова, у которой они с доктором снимали комнаты, никогда не интересовала Холмса как человек. Он рассматривал её скорее как некую математическую функцию, химический реактив или хирургический инструмент. А домовладелица из миссис Хадсон была отличная, и любому, кто владеет дедуктивным методом, хватило бы одного взгляда на неё и её дом, чтобы понять это. Опрятная, уверенная в себе, в кармане всегда блокнот и карандаш — осознавая, что не молодеет, не полагается на память. В доме нет мебели, украшенной вычурной резьбой, ведь горничная у миссис Хадсон всего одна, а значит, мебель, уход за которой занимает время, здесь неуместна. Казалось бы, простая логика, да только многие женщины — а порою и мужчины — не задумываются об этом, когда им хочется завести у себя что-то модное.

К тому же у миссис Хадсон были хорошие отношения с соседями и хозяином расположенного на первом этаже её дома магазинчика, она слыла особой любезной, однако крайне независимой и уважающей независимость других. Этой информации Холмсу было достаточно. Но, оказывается, в большом бельевом шкафу почтенной домовладелицы хватает места для нескольких скелетов. Что ж, пришло время достать некоторые из них.

Холмс проникновенно посмотрел новой клиентке в глаза.

— Миссис Трефьюсис, мы с доктором Уотсоном, моим бессменным ассистентом, отправимся в Ситтафорд так быстро, как только сможем, и всё же для успешного расследования нам необходимы некоторые приготовления. Поэтому вы пока возвращайтесь домой, утешайте племянницу, а мы подъедем в самом скором времени. Дорогой доктор, вы ведь проводите даму до вокзала? Она впервые в Лондоне, а я, увы, не могу этого сделать, моя обязанность — немедленно заняться расследованием.

— Разумеется, — доктор Уотсон встрепенулся, — миссис Трефьюсис, располагайте мною, как вам будет удобно.

Холмс чуть улыбнулся краешками губ — Уотсон ответил ему едва заметным кивком. Как же ему всё-таки повезло с доктором! До встречи с ним Холмс и не знал, что могут существовать люди, на самом деле понимающие тебя с полуслова, истории про них казались ему художественным вымыслом, не более.

Из Уотсона никогда не выйдет хорошего сыщика, но любезничать с дамами наподобие этой миссис Трефьюсис он умеет замечательно, равно как и пересказывать впоследствии все их слова дословно. Возможно, появится ещё какая-то информация. Возможно, даже интересная.

Пока дело не казалось любопытным. Виновен ли племянник убитого, скорее всего, выяснится после беседы со свидетелями. Но каких-то деталей, делающих расследование интересным, миссис Трефьюсис не сообщила. Холмс мог навскидку вспомнить не менее пяти дел с похожей фабулой. А вот странное поведение миссис Хадсон занимало его чрезвычайно. Хотелось задать ей тысячу вопросов, но Холмс не стал этого делать. Когда они остались одни, он просто чуть переменил позу и вопросительно посмотрел на домовладелицу, отдавая ей право первой реплики.

Она вздохнула.

— Это старая, почти забытая история, мистер Холмс, — её голос звучал негромко, в нём не было привычных ему деловых ноток — так вспоминают о ранней юности и первой любви. — С детства я любила таинственные истории и неразгаданные загадки, всё пыталась найти ответы, которые не нашлись до меня. А потом произошло убийство… Молоденькую служанку сначала долго били по голове, после задушили чулками… Все думали, что её собственными, хотя любой девушке ясно: телесные чулки не надевают к чёрному белью. Впрочем, я отвлеклась. Понимаете, мистер Холмс, я жила в маленькой деревне, Сент-Мэри-Мид, там все друг друга знают, причём не просто знакомы, а могут многое друг про друга рассказать. Но убийцу никак не могли найти, а для меня всё было таким прозрачным… Я пошла в полицию и поделилась своими соображениями. Сначала меня, конечно, никто не хотел слушать… Ну, вы понимаете… Но я оказалась права. И ещё раз, и ещё… Я раскрывала убийства, ограбления, мошенничества в Сент-Мэри-Мид и окрестностях. У меня кружилась голова от этого, я мнила себя такой умной, такой… нужной. Этакой богиней, которая вышла из грота, где спала с античных времён, и вершит правосудие, раз уж никто до сих пор этого не сделал.

Она вздохнула ещё раз.