Богиня весны

Лина слишком хорошо помнила ту ночь, когда они с Гадесом наблюдали, как души-половинки пили воду из реки Леты. Он тогда сказал, что неразлучные души всегда находят друг друга снова. Но что случается, если их разделяет время и они оказываются в разных мирах? Не превращаются ли их сердца в выжженные пустыни? Не теряют ли они способность быть счастливыми, становясь лишь оболочками, выполняющими повседневные обязанности, но не чувствующими себя живыми?

Но ведь с ней ничего подобного не случилось. Гадес не мог быть ее половинкой. Он отверг ее. А она позволила себе то, чего не следовало позволять в ее возрасте. Она влюбилась в того, кто по всем законам природы не мог появиться в ее жизни. Она совершила ошибку. И ей надо справиться с этим и продолжать жить как прежде.

С ней все будет в порядке. Она с этим справится. Время поможет одолеть боль.

Эдит-Анна негромко поскуливала, а Пятнистый Пожиратель Колбас встревоженно терся о ноги.

Лина решительно выбросила из сердца печаль и расправила плечи.

— Ладно, малыши. Давайте-ка займемся приготовлением нашего секретного деликатеса.

Сколько бы раз она ни читала это, у нее возникало странное чувство. Листок, на котором были записаны рецепт и письмо, ей очень нравился. Это был ее фирменный бланк для писем, и все реквизиты были напечатаны в верхней части листа шрифтом «готика». А собственно рецепт был написан от руки любимой авторучкой Лины с синими чернилами, и почерк был абсолютно таким же, как ее собственный. Но писала это не Лина. Она нашла рецепт прикрепленным к жестянке с собачьим кормом в тот самый день, когда Деметра отправила ее обратно. Тогда Лина почти не обратила на него внимания. В конце концов, рука-то была ее собственной. И она подумала, что это какая-то старая записка с напоминанием — например, что нужно купить еще корма для собаки, или собачью игрушку, или еще что-нибудь для Эдит-Анны. А потом она вдруг заметила, что текст начинается с обращения: «Дорогая Лина!», и тут же посмотрела на подпись: «Желаю тебе счастья и волшебства. Персефона».

Лина забрала лист в гостиную и внимательно прочитала все. А потом, точно так же, как и сейчас, подумала: как странно, что у нее и Персефоны оказались совершенно одинаковые почерки.

Дорогая Лина!

Шесть месяцев почти прошли. Но мне кажется, что я пробыла здесь гораздо дольше — время в твоем мире течет совсем иначе. Скоро матушка призовет меня обратно, и я хочу быть уверенной, что у тебя есть рецепт сыра «Амброзия». Нашим посетителям он нравится, а мне не хочется их разочаровывать.

Как странно! Я только что сообразила, что назвала их «нашими» — посетителями, но я именно так о них и думаю. Твои смертные — славные люди. Я буду по ним скучать.

Но зато совсем не стану скучать по твоему никудышному коту и этой ужасной слюнявой собаке, хотя черно-белый паршивец снизошел-таки до того, чтобы спать в моей постели, а собака облаяла какого-то незнакомца, попытавшегося заговорить со мной, когда я отдыхала у реки.

Возможно, в конце концов я и по ним буду скучать.

Наслаждайся жизнью, Лина. У тебя есть все для этого.

Желаю тебе счастья и волшебства.

Персефона.

Рецепт сыра был написан на обороте. Лина еще раз прочитала его. Она не хотела им пользоваться, но Персефона была права: посетителям очень понравилась новинка, нельзя их разочаровывать.

Лина налила бокал «Пино Гриджио», оставив бутылку на стойке рядом с большой керамической миской, уже наполненной мягким сливочным сыром. Не нужно заглядывать в календарь, чтобы знать: сегодня полнолуние — достаточно выглянуть в кухонное окно. От луны никуда не деться. Белый круг ярко сиял в чистом ночном небе.

— Просто возьми и сделай это. Ты ведь не чужда магии. — Лина достала из шкафа мерную чашку. — И прекрати разговаривать сама с собой.

Она положила рецепт на стойку и принялась за дело.

Рецепт Персефоны был весьма многословен. Лина то и дело отхлебывала вино, пока читала его.