Богиня весны

Деметра задумчиво посмотрела на нее, потом кивнула.

— Пожалуй, так будет лучше. — Она показала на туннель, через который они пришли к призрачной роще. — Вон там, у входа, я оставлю для тебя свой оракул. Тебе нужно будет только заглянуть в него, чтобы увидеть меня.

— А я точно смогу добраться сюда?

— Ты — дочь богини урожая. Просто посмотри вверх — и ноги сами понесут тебя в сторону дома, — сердито и язвительно, как всегда, сказала Эйрин. Но потом она посмотрела в ясные глаза Лины и почувствовала, что невольно смягчается. В конце концов, эту женщину вселили в тело Персефоны против ее воли. — Верь в себя, девочка. В тебе скрыта сила.

Лина была немало удивлена и неожиданной мягкостью старой женщины, и ее улыбкой.

— Я буду это помнить, Эйрин. Спасибо, — сказала она.

Деметра еще раз поцеловала ее в лоб.

— Да пребудут с тобой радость и магия, дочка! Теперь уже богиня повернулась к выходу с такой решимостью, что Лина поняла: нет смысла пытаться удержать ее... но сердце бешено колотилось от мысли о том, что ждет ее впереди. Лина наблюдала, как тьма поглотила двух женщин, и только успела подумать, не следует ли ей послать немного своего света, чтобы помочь Деметре и Эйрин выбраться на поверхность, как скипетр богини вспыхнул сияющим золотым светом летнего дня.

— И ей была нужна я, чтобы освещать дорогу? — пробормотала Лина. — Вряд ли.

— Прошу прощения, богиня, но мы должны идти.

Лина повернулась к Эвридике. Девушка беспокойно перебирала край полупрозрачного одеяния. Она робко, виновато улыбнулась Лине.

— Я просто обязана продолжать путь. Моя душа говорит, что уже и так ждала слишком долго.

— О! Да, конечно, — ответила Лина, устыдившись собственной нерешительности. Она тут стоит, сердясь из-за того, что Деметра оставила ее одну, требуя выполнить некую работу, якобы не представлявшую особых трудностей, а маленькая умершая Эвридика была... ну да, она была мертва. Бедное дитя. — Я готова. Идем. Лина последовала за Эвридикой, стараясь держаться поближе к ней. Маленький шарик света окутывал их мягким, чистым сиянием, а когда свет падал на деревья, ветви и листья вспыхивали искрами, как драгоценные камни.

— Как это прекрасно, — тихо сказала Лина.

— Думаю, это твой свет создает красоту, богиня, — ответила Эвридика застенчиво, как маленький ребенок.

— Ну, не знаю. Могу поспорить, они всегда были прекрасными. — Как только Лина произнесла эти слова, ветви затрепетали, словно отвечая на похвалу, и в листве загорелось еще больше искр. Лина улыбнулась своей проводнице и показала на бриллиантовый лес. — Они ведь здесь росли задолго до того, как я появилась. Мой свет всего лишь помог им проявить себя, показать, каковы они на самом деле.

— Прости меня, богиня. Я не должна была говорить без позволения.

Лина отвела наконец взгляд от сверкающей листвы. Эвридика склонила голову, как будто ожидала какого-то наказания.

— Ты и не говорила без позволения. Ты просто высказала свою мысль. Мне бы хотелось, чтобы ты держалась со мной проще. Если честно, я уже так скучаю по своей... — Лина замялась. Она чуть не брякнула «по своей жизни», или «по своей хлебопекарне», или «по своему миру?».., — матери, — выкрутилась наконец она. — И мне очень приятно будет просто поговорить, чтобы отвлечься.

— Я тоже скучаю по своей маме, — прошептала Эвридика.

— Мне очень жаль. Я не хотела напоминать тебе... — Лина снова замолчала, не зная, что сказать.

— Ну, не все так ужасно, богиня, — поспешила ответить Эвридика. — Я умерла совсем недавно, но уже начинаю кое-что понимать.

Девушка замолчала, и Лина подбодрила ее, желая услышать больше:

— Продолжай, мне хочется знать, что именно ты понимаешь.

— Все страдания мира живых остались позади. Ну да, я скучаю по маме и по... по другим тоже, но я теперь понимаю, что со временем опять встречусь с ними. Я ведь, в конце концов, осталась самой собой. — Эвридика подняла руки, и свет огненного шарика Лины легко просочился сквозь них. — Мое тело изменилось, но ум и сердце остались прежними. Я теперь вижу: страх смерти куда хуже, чем сама смерть, — закончил призрак юной девы.

Лина улыбнулась Эвридике.

— Ты очень мудра.

— Ох, нет! — возразила Эвридика, мотнув головой; волосы взметнулись прозрачной дымкой. — Если бы я действительно была мудрой, я бы не совершила столько ошибок.

Прежде чем Лина успела задать следующий вопрос, они вышли из рощи белых деревьев и очутились перед гигантскими воротами из слоновой кости. За воротами Лина увидела гладкую черную дорогу, убегавшую в первобытную тьму.

— Мы должны войти и дальше двигаться по дороге, — сказала Эвридика. — Она приведет нас к Харону.